Мой мальчик

А если у нее есть план, то у Маркуса есть выбор. Или он должен положиться на нее, поверить ей, когда она утверждает, будто бы знает, что делает, и, следовательно, смириться с тем, что происходит в школе, так как в конце концов все уладится, ведь она знает нечто такое, что ему недоступно. Или же он может решить, что она, видимо, из тех ненормальных, которые сначала наглотаются таблеток, а потом начисто об этом забывают. Оба варианта его пугали. Он не хотел мириться со сложившейся ситуацией, но, выбрав второй вариант, ему пришлось бы стать мамой самому себе, а как можно быть самому себе мамой, если тебе всего двенадцать лет? Он мог бы научить себя говорить «извините», «спасибо» и «пожалуйста», это как раз просто, но он не представлял, как быть со всем остальным. Он даже не знал, что такое это «все остальное». До сего дня он и не догадывался, что «все остальное» существует.

Всякий раз, думая об этом, он возвращался к извечной проблеме: их было всего двое, и по меньшей мере один из них – по меньшей мере

– был ненормальным.