Мой мир Горы и Моря

Из горы к Мэн Хао прилетел сияющий загадочным светом магический символ. Остановившись прямо перед ним, он начал сверкать и переливаться. Его невозможно было разглядеть во всех подробностях, но одно было точно: внутри него происходили множественные трансформации. Мэн Хао покосился на магический символ, а потом его глаза заблестели решимостью. Взмахом рукава он забрал магический символ и перед уходом долго не сводил глаз с горы. Теперь он понял, почему на всей Седьмой Горе и Море уцелела только планета Тигровая Клетка. И дело было не в Юйвэнь Цзяне и других защитниках. Планету сберегли магическая формация внутри горы и остатки силы Чоумэнь Тая. Благодаря этому, хоть планету и покрывали трещины и провалы, она не развалилась на части. Магическая формация защищала не только свою гору, но и всю планету.

Сделав всего шаг, Мэн Хао скрылся из виду. "Кем надо быть, чтобы внушить своим сторонникам такую преданность. Чтобы они были одержимы одной идеей... как воскресить тебя?"

После того, как он ушёл, в центре магической формации появилась размытая фигура. Похоже, Чоумэнь Тай затуманивался. Его взгляд, полный воспоминания и надежды, был направлен на саму магическую формацию.

— Ради других ты навеки сомкнул свои очи... Вернувшись, мне так и не удалось тебя найти... — прошептав это, он медленно сев в центре магической формации и с печалью в голосе произнёс: — Пожалуйста, наставник... вернитесь...

Пока Мэн Хао летел прочь от горы, из бездонной сумки выбрался холодец. Устроившись у него на плече, он посмотрел на одинокую гору позади. Потом вылетел попугай. Он занял свободное плечо. Не часто можно было увидеть, чтобы эта парочка не спорила и не скандалила друг с другом.

— Возможно, для той сущности Чоумэнь Тай перестал быть простым слугой, — со вздохом озвучил свои мысли холодец. — Мэн Хао, как думаешь, если однажды ты встретишь свой конец, стану ли я как Чоумэнь Тай пытаться воскресить тебя во что бы то ни стало? Эх, вопрос, над которым стоит поразмыслить... Брат Пятый, что думаешь?

Мэн Хао резко затормозил. Холодец в кой-то веки изрёк весьма глубокую мысль, но услышать её от него всё равно было очень и очень странно.

— Лорд Пятый размышлял над немного другим вопросом... Если Лорд Пятый встретит свой конец, Мэн Хао, будешь ли ты горевать? Попытаешься ли воскресить меня?

Попугай очень серьёзно посмотрел на Мэн Хао.

— Да, — негромко отозвался Мэн Хао.

Попугай с холодцом уже столько лет путешествовали вместе с ним, что в его сердце давно переросли простых слуг.

— Что ж, Лорд Пятый не может умереть и его нельзя убить, поэтому вряд ли тебе представится такой шанс. Ха-ха!

Попугай от души рассмеялся, но в этом смехе на секунду проскользнула какая-то меланхоличная, даже печальная нотка. После этого Лорд Пятый вернулся к своему привычному образу простодушного попугая. Мэн Хао больше ничего не сказал. В его сердце стянулся узелок... дурное предчувствие, раздумывать над которым он не рискнул. Причиной тому была его неуверенность в выборе. У него имелись подозрения о кармических причинах войны мира Горы и Моря... что на самом деле она началась... из-за медного зеркала! Если он просто отдаст зеркало... не закончит ли это войну?

Над этим вопросом Мэн Хао не хотел думать. Его семья, друзья, наставники и все остальные жили в мире Горы и Моря... С другой стороны, медное зеркало было с ним с самых ранних дней в секте Покровителя. Оно помогло ему, простому учёному, достичь нынешней вершины. Что до попугая, внешне Мэн Хао никак этого не показывал, но на самом деле за годы крепко привязался к попугаю и совершенно не хотел с ним расставаться.

"Отречься от попугая, — размышлял он, — или отречься от мира Горы и Моря? Возможно, единственный выбор, который я мог сделать... это отречься от себя самого?"

Мэн Хао мысленно вздохнул. Над этим вопросом ему совершенно не хотелось думать. Ведь он понимал, когда-нибудь наступит день, и его заставят сделать этот нелёгкий выбор. Кто знает, с какой жестокой реальностью ему придётся столкнуться в момент выбора.

"Надо стать сильнее!" — подумал он с блеском в глазах.

Он сделал глубокий вдох и задвинул эти болезненные вопросы подальше. В луче яркого света он умчался вдаль. Холодец у него на плече сделался неестественно молчаливым. Да и попугай, хоть тот и делал вид, будто ему всё равно, тоже молча превратился в луч пёстрого света и исчез в медном зеркале.

Весь полёт Мэн Хао провёл в тишине, размышляя над загадкой собственной судьбы. Ещё его мысли занимали тревога за семью и желание поскорее воссоединиться с Сюй Цин. Наконец он нашёл Юйвэнь Цзяня, который в ожидании его возвращения медитировал в позе лотоса. Не став тратить время на пустые разговоры, Мэн Хао ограничился только одной фразой:

— Отведи меня к долине Погребённых Богов!