Мои молодые годы

Было оскорбительно это слушать. Я подошел к столу, взял фужер, налил коньяка для безудержной храбрости и выпил:

– Может поборемся? – я не знал, что передо мной мастер спорта по самбо, молодой и уверенный.

– Я с удовольствием с наглецом разделаюсь, – он резко встал в стойку борца. Хорошо, что все произошло быстро, я и подумать не успел.

Он сразу перешел в атаку, но удержать меня за пояс не смог. Я ушел вправо, а через пару секунд оказался сзади и, схватив его за пояс, приподнял и бросил, но не на пол, а на стенку с посудой. Он ударился левым плечом. Стекло шкафа разбилось, и часть посуды улетела на пол.

Мужики соскочили, не дали продолжить борьбу, потому что у моего противника уже болела рука. Потом мы вместе отметили окончание конфликта, про сибиряков больше не никто ничего не говорил. Леонтьев сказал прийти завтра в 10 утра.

Прихожу на следующий день, а секретарь отвечает, что заместителя не будет, потому что он вчера сломал руку и сейчас находится в больнице. Я сообразил, что лучше уйти. Но не успел, потому что секретарь спросила:

– А ваша фамилия не Лушников? – пришлось признаться. – Вам миллион выделили. Идите к Гале, оформляйте, потом к менеджеру.

Галя была интересной женщиной, все искала богатого жениха, но однажды заявила: «Хватит торговать телом, буду торговать знаниями», – и умотала за границу…

Я оставил все бумаги, реквизиты и паспорт ей, а потом направился к менеджерам. Надо было решить, что я им взамен денег поставлю. У меня особых вариантов не было: предложил двигатели с электротехнического ДАТ-191. Так и записали. Зачем им были нужны военные движки – неизвестно, скорее всего, они и не нужны были вовсе.

Директор электротехнического завода Лойко был так рад, что трудно сейчас представить. Я перегнал на завод 950 тысяч рублей, на которые он еще полгода существовал. Двигатели отгрузили, а потом оказалось, что я один такой дурак был – остальные просто разворовали выделяемые деньги. Но я не жалею, может, благодаря этим деньгам и выжил завод…

XXXXV

В 1992 году пошли залоговые аукционы, началась приватизация. Стояла задача уничтожить коммунистическую идеологию. Помню, как Р. Г. Бинфет приехал с совещания руководителей газовой промышленности, на котором открыто было разрешено забирать все себе!

Как раз был у него День рождения после этого. На нем присутствовали многие руководители ЖКХ (В. И. Черкашин, Якуба, Стомати), директор трамвайно-троллейбусного парка и другие. Пригласил он и меня. Пока по семь рюмок водки не выпили, не заговорили. Власть им дала право менять собственность. Но забрать у своих люди, сидящие за столом, не могли. Отчасти боялись возврата коммунистической партии, отчасти не хотели из-за совести. Совесть и убеждения все же играли большую роль. Я слушал и понимал, как непросто сделать выбор: остаться честным, но на старости лет нищим или богатым, откинув совесть? А ведь им было 60 и выше. Осуждать всегда проще, чем самому делать выбор.

Многие крупные директора стрелялись.

Голубев, директор ПО «Полюс», уволился с завода, оставшись советником. Некоторое время он оставался хранителем совести нового директора Чернышова. Чернышов уважал или боялся Голубева, поэтому предприятие не разрушил.

Голубев у себя на даче выращивал капусту весом до 8—10 килограммов. Генеральный директор Юргинского машзавода помучился и, уйдя на пенсию, построил пасеку, где потом собирал прекрасный мед.

Генеральный директор Искитимского машзавода Маренко написал книгу «Преступление без наказания» – страшную летопись того времени. Некоторые держались, пытаясь что-то делать, чтобы выжить. Но в большинстве своем предприятия приватизировались, сдавались и захватывались бандитами или новой порослью акул капитализма.

Я понимал, что являюсь пешкой в этом круговороте. Надо было выживать, но при этом пытаться сделать что-то полезное, реальное для людей, используя свободу действий.

Бинфет начал собираться в Германию. Когда уезжал, то предлагал мне стать директором, но как я мог согласиться, если были его замы А. К. Логинов, Е. К. Гришин и Маевский. Они же так и не решились взять хозяйство в свои руки. А я еще 3–4 года проработал рядом с ними.

XXXXVI

Но, как говорится, худа без добра не бывает. Многие люди средней руки начали создавать новые производства, используя опыт и знания СССР. Была пробуждена мощная энергия: народ работал по 12–14 часов, несмотря на бандитов, силовиков и прочих, желающих поживиться.

Мы не были исключением. Нашим главным занятием стала продажа телевизоров. В 90-х еще работали все российские заводы. В развитие этого дела огромный вклад сделал Валерий Байраченко.

Были заключены договоры с Нижегородским заводом, выпускающим телевизор «Чайка»; с Харьковским заводом, производящим «ВЭЛС»; с Симферопольским ПО «Фотон», которое первым начало выпускать импортный, собираемый в Москве «Розек»; с Воронежским заводом, выпускающим видеомагнитофоны, и другими. Мы поставляли товары во многие регионы Сибири и Дальнего Востока. География была обширна: от Корсакова на Сахалине и Владивостока, Читы до Новосибирска.