Мой (не)любимый дракон (СИ)

Стало в разы холоднее. Я обхватила себя руками, энергично потёрла плечи, чувствуя, как дрожь в теле с каждым мгновением нашего безмолвного противоборства только усиливается. И непонятно, какой из двух морозов был морознее: стужа, что властвовала в Хрустальном городе, или та, которая исходила от тальдена.

— Вы, эсселин Сольвер, вольны уехать из замка в любое время. Силой вас никто здесь держать не станет. — Позабыв о портретной выставке, наследник продолжил нашу теперь уже совсем не весёлую прогулку.

Я беззвучно хмыкнула, тщетно пытаясь приноровиться к его «прогулочному» шагу.

Вольна? Это ты Блодейне скажи и её гениальному плану, согласно которому я в вашем матримониальном спектакле играю роль козла отпущения.

И уж простите, что не рвусь подобно Керис превращаться в козла заледеневшего!

— Я исполняю волю отца, — отозвалась вяло.

А что ещё могла сказать? Правду? Страшно. Поблагодарить тальдена за «отпускаю на все четыре стороны» и на всех парах мчать в Лунную долину? Блодейна с меня там скальп снимет.

Или снова пихнёт под машину Лёшу.

Герхильд, явно позабывший о том, что гуляет не в одиночестве и что заставлять девушку за собой бегать, тем более бегать на каблуках, недостойно рыцаря-джентльмена, всё-таки решил обо мне вспомнить. Обернулся резко. Так, что я, по-прежнему находившаяся в арьергарде, чуть не врезалась ему в грудь. К счастью, в последний момент сумела затормозить, заодно и дыхание задержала и остановилась в паре сантиметров от Его мрачного Великолепия.

— Похвально, что вы чтите и слушаетесь своего отца. Но, — точно копьём, пригвоздил меня взглядом к присыпанной песком дорожке, — мне не нужна мученица. Мне. Нужна. Жена, — произнёс чётко, останавливаясь на каждом слове, будто разговаривал со слабоумной.

Уф, дракон драконский.

— Алиана, готовая послужить своей империи и, если потребуется, заплатить цену. Какой бы она ни была. Вы же, — жёсткая усмешка, — больше похожи не на верноподданную императора, а на жертвенного ягнёнка. И уже заранее себя оплакиваете.

Подался ко мне, опалив своими эмоциями. Или это у меня внутри, точно в котелке сказочной ведьмы, бурлило варево из самых разнообразных чувств. Всё смешалось. Моя злость, его раздражение. Наши дыхания… Потому что кое-кто наглый не желал разговаривать со мной на расстоянии вытянутой руки. И уже почти касался меня губами, испытывая на прочность не только моё терпение, но и нашу с ним чёртову привязку.

Привязка-то точно не порвётся. К сожалению. А вот у меня крышу сорвать может запросто.

Шёпот невесомым касанием скользнул по губам:

— Поэтому можете отправляться домой хоть сегодня. И даже если останетесь, — отстранившись, наотмашь хлестанул издёвкой, — не переживайте. Вы, эсселин Сольвер, здесь ничем не рискуете.

Ах вот, значит, как! Это так мы сохраняем нейтралитет? Невидимый котелок в груди взорвался, видать, в варево добавили какой-то лишний ингредиент.

Вроде капельки безумия. Мне бы радоваться, что я для этого гада напыщенного персона нон-грата. Что Мабли была права. Но вместо радости внутри всколыхнулась обида, а с ней появилось желание пройтись ногтями по вельможной физиономии тальдена.

Не знаю, в связующих чарах ли было дело, должно быть, в них, но меня сильно задели его слова. Или, скорее, то, как они были произнесены.

— Я не запятнаю честь рода, — выплюнула в ту самую бесстыжую физиономию, снова будто покрывшуюся ледяной коркой.

Вот ведь отморозок драконистый.

— Воля ваша. Оставайтесь, — бросил с таким видом, будто разговаривал с табуретом, который приобрёл в магазине подержанной мебели по скидке в девяносто девять процентов и теперь гадал, а на кой чёрт он ему вообще понадобился.

— Останусь. Даже не сомневайтесь.

В голове противно гудело. Вроде и понимала, что злюсь не я, а Фьярра. Аня бы облегчённо выдохнула и порадовалась такому результату. Тому, что участь увековечить себя в саду императорского замка обошла её стороной. Но из-за треклятого дурмана, в котором все эти дни пребывало моё сознание, сложно было отделить мои собственные чувства от навеянных магией.

— А теперь, раз вы всё-таки решили и дальше радовать нас своим присутствием, эсселин Сольвер, — куда же мы без насмешки, — давайте всё-таки поедим. Вы уже вся синяя.

— Показывайте дорогу, — буркнула и последовала за Герхильдом в таверну.

В тепло, в котором сейчас действительно нуждалось моё-не моё тело.

Хозяин «Старого друга» — таверны с весёленькой вывеской, изображавшей двух красноносых приятелей, задорно чокающихся кружками, не имел недостатка в клиентах. В просторном зале было не протолкнуться. За грубо сколоченными столами, громко переговариваясь и непрестанно гремя посудой, сидели бородатые мужчины, вроде тех, нарисованных, что красовались над входом в питейное заведение. Женщины тоже просматривались, но в меньшем количестве. В основном это были молоденькие юркие подавальщицы в красных юбках, белоснежных блузах под тёмными корсетами и остроконечных чепцах.