Мой (не)любимый дракон (СИ)

Ему вторил другой, который я тоже слышала впервые в жизни:

— Это из-за тебя все мужчины нашей семьи обречены быть безумцами и убийцами!

Шокированная, раздавленная откровениями покойницы, я не сразу заметила, что к нашей «тёплой» компании присоединилась ещё пара-тройка ари. А может, их было больше… Перед глазами мелькали лица, в ушах звенело от гула голосов.

Правительницы кружили вокруг меня пчелиным роем, что-то бормоча, непрестанно жужжа, трогая и даже… принюхиваясь. Может, гадают, съедобная ли я? Раз не подошла Скальде, то почему бы не закусить забракованным товаром.

Не пропадать же добру зря.

— Не из-за меня! — обиженно вскрикнула ари со змеиной причёской, и туман у неё на голове пришёл в ещё большее возбуждение. — А из-за дурочки Арделии, нагло «самоубившейся» в моём саду. Это всё она! Я же просто боролась за свою любовь!

— За трон ты боролась, жадная до власти стерва!

— Не забывай, с кем разговариваешь, Фэльма! — почти в рифму, чеканя слова, парировала печально известная Ллара.

Та самая, что, воспользовавшись правом Йели, явилась на брачный пир и украла у Арделии её возлюбленного жениха.

На какое-то время обо мне и о моей запачканной, иномирной душе все забыли, увлёкшись выяснением отношений. Почтенные ари были прямолинейны, не стеснялись в выражениях и не отказывали себе в удовольствии облаять соседку справа или слева. Оскорбления пушечными снарядами летали в воздухе, попадая то в одну, то в другую покойницу, а у меня от некоторых словечек уши сворачивались трубочками.

Если честно, я так и не поняла, разоблачили нас с Блодейной или все претензии Ллары были исключительно к моему семейному проклятию. Не желая испытывать судьбу и дальше, осторожно, шаг за шагом, я отступала, мечтая под шумок смыться. А они уже потом пусть сами решают, одарить ли меня солнышком или черкануть на ладони крестик.

Громкий хлопок в ладоши, эхом прокатившийся по хитросплетениям каменных переходов, поглотил все остальные звуки. Ари, словно горничные, застуканные за распитием хозяйских вин, покаянно опустили головы. Расступились, бесшумно прильнув к стене, освобождая дорогу ещё одной представительнице династии Герхильдов.

Правительница величаво подплыла ко мне и Лларе, которая, вспомнив, для чего здесь все собрались, снова принялась сверлить меня злющим-презлющим взглядом. В то время как от новоприбывшей мне достались лёгкий кивок головы и улыбка.

Немного грустная, сделавшая её нежные черты лица ещё более трогательно-притягательными.

— Значит, не пойдёшь замуж за моего сына?

Мне поплохело. В вопросе ари слышалась угроза.

Оскорблённая, задетая за живое родительница — что может быть хуже? Сразу стало не до Ллары, недовольно пыхтящей рядом. Сейчас большие опасения вызывала императрица Энора. Некоторые, улыбаясь, играючи, расправляются со своими неприятелями. Вдруг она из таких.

Слова застряли в горле вместе с воздухом. Покойница долго всматривалась в моё лицо, наверное, пыталась отыскать в моих чертах ответ на заданный вопрос.

А потом, горько усмехнувшись, нарушила тягостную тишину:

— Что ж, мне понятны твои опасения. Я в своё время тоже боялась.

— Это Скальде следует её опасаться, — не преминула вставить свои пять копеек воровка чужих женихов — Ллара. — Ей здесь не место, и душа у неё гнилая!

Вот ведь склочная баба. Не удивительно, что император Валантен предпочёл ей другую. Прилипла, как банный лист, к моей душе. Других, как оказалось, не особо заботило, что я здесь — инородное создание. Но Лларе как будто вожжа под хвост попала.

Её Лучезарность, что одним небрежным хлопком навела порядок в рядах императриц, невесомым касанием прошлась по моей приколотой к накидке булавке, оттенённой гранатовой крошкой, словно капли крови застывшей у меня на груди.

— Я чувствую магию сына. Это его подарок?

Кивнула в ответ, не способная оторваться от изучения длинных мысков своих сапог. Знаю, глупо, но в присутствии этой ари я чувствовала себя неловко. Из-за того, что отрекалась от её сына. Хотя Энора меня, кажется, поняла и вроде бы совсем не злится. И тем не менее смотреть в глаза императрице было стыдно.

— Что же он означает? — мягко поинтересовалась женщина.

А я мысленно застонала, понимая, что не могу не признаться, и примерно предполагая, какой окажется реакция этой мёртвой банды.

В ушах звучал похоронный марш, пока я выжимала, словно крем из кондитерского мешка, из себя слова:

— Брошь блокирует действие любовной привязки.

Что тут началось… Покойницы громко заохали, заахали. Стали друг с другом переглядываться, а потом все дружно вонзились в меня, точно иглами, возмущёнными взглядами и принялись негодовать.

— Немыслимо!

— Непостижимо!

— Ужасно и отвратительно!

— Разве можно так бессовестно попирать древние традиции?!

— Что я говорила?! А? — Это снова Ллара, никак не желающая угомониться. — Гнать надо в три шеи такую алиану! Подальше от нашего мальчика. Видно же, что околдовала его, лишь бы выйти замуж и стать императрицей! Пусть не приближается к Скальде! Надежде и опоре нашего рода!

Сколько же пафоса, злости и яда. Как бы сама им не отравилась, змеючка подколодная.