Мой неожиданный сиамский брат

Сообщение ТАСС вызвало ажиотаж в США и нездоровое оживление среди сторонников СОИ, которые до сих пор верили в возможность создания космической противоракетной обороны на новых физических принципах. Сенат и Конгресс США провели срочные заседания и выделили дополнительные миллиарды на исследования по этой программе. Тем более, что по просочившейся из Союза по линии разведки информации на самом деле советский спутник представлял собой испытательный макет лазерной орбитальной платформы с варварски ужасающим названием «Скиф». Устрашенные открывающейся перспективой, конгрессмены потребовали еще и специальных слушаний по программе в комиссии по вооружениям. На слушаниях «отец американской водородной бомбы» Эдвард Теллер заверил конгрессменов, что при условии дополнительного финансирования будут решены все проблемы с созданием боевых рентгеновских лазеров, которые и станут основной ударной силой СОИ. То, что при выводе в космос разрабатываемых рентгеновских лазеров, представляющих собой устройство, созданное вокруг атомной бомбы, автоматически происходит нарушение договора «о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой» и договора «о принципах исследования и использования космического пространства, включая Луну и другие небесные тела», никого не волновало. Ибо США имеют право на любые действия «во имя защиты свободы и демократии»…

Впрочем, космическую отрасль Союза разговоры и волнения в мутных водах американской политики практически не затронули. Набрав ускорение во время работы над проектом 11К25, получившего наконец название «Энергия», подчиненные Глушко начали работать над вторым, еще более мощным вариантом сверхтяжелого носителя — «Вулканом»11К27. Одновременно утвердили окончательный проект станции «Мир-2». При этом, естественно никто не забывал обычную рутину «повседневного» освоения космоса. Продолжались работы по усовершенствованию системы «Парус» и ее гражданского варианта «Циклон», запускались все новые спутники связи «Молния». Запуск базового блока станции «Мир» состоялся по плану, двадцатого февраля восемьдесят шестого. Использовалась ракета-носитель «Протон». Поступали предложения доставить станцию на орбиту новой ракетой «Энергия», но решили все же не рисковать. А «Энергия» взлетела опять в мае, снова с макетным спутником «Полюс», на этот раз под вторым номером. Спутник нормально отработал двигателем и вышел на круговую орбиту, вызвав новую волну обсуждений в США. У некоторых американских политиков даже появилась мысль отправить к этому «загадочному русскому спутнику» шаттл «Колумбия». Однако НАСА категорически отказалась выпускать его в космос до завершения расследования и устранения последствий состоявшейся в конце января катастрофы шаттла «Челленджер»[2]. Поэтому «Скиф-ДМ2», отлетал все положенное ему время и был затоплен в океане строго по плану. А пока Глушко и его подчиненные отрабатывали носители, к «Миру» отправились космонавты Кизим и Соловьев, составившие первый экипаж орбитальной станции. А в мае этого же года к станции «Мир» впервые пристыковался автоматический космический грузовик.

На следующий год, уже без участия ушедшего из жизни председателя КГБ, энергичные сотрудники «Энергии» запустили первый советский «космический челнок». Космолет «Буран» поднялся в свой первый полет без экипажа. Взлетев с Байконура «на хребте» «Энергии», космолет сделал два витка и приземлился на подготовленную там же посдаочную площадку. Приземлился в полностью автоматическом режиме, управляемый бортовым компьютером с момента взлнеат и до посадки. Это была сенсация. Впервые за время космических полетов многоразовый космический аппарат смог самостоятельно приземлиться. И это сделали советские конструкторы, инженеры и рабочие!

Казалось, все идет отлично, но выяснилось, что заложенное в первоначальных условиях многоразовое использование ракеты носителя практически невозможно. Так как в отличие от американцев, у которых ускорители приводнялись в океане, советская ракета и ее ускорители приземлялись в степях. Отчего повторное их использование оказалось проблематичным. Так что запуск «более дешевого одноразового космолета» оказался дороже, чем запуск одноразовых расходных ракет-носителей, выпускаемых на заводах большими сериями. Впрочем с похожими проблемами столкнулись и американцы. Но им некуда было деваться, ибо никакой альтернативы у них не было. А у Союза — была…