Мой неожиданный сиамский брат

«Все не так, как раньше. До аварии заходил на Политбюро, как на посиделки к себе на терраску — чайку попить. Все други-товарищи. Разве, что ноги не целовали. А теперь, как-то… я и они, только Юра так сочувствующе, понимающе посмотрел», — Брежнев расправил плечи и как в молодости, как в войну бросаясь под пули, начал.

— Здравствуйте товарищи, как работалось без меня? Я немного приболел, не аккуратно покатался. Не соскучились?

Со всех сторон раздался дружный хор старческих голосов:

— Дорогой Леонид Ильич, да как же мы без вас? Ждали ваших мудрых указаний. Вся работа без вас не идет. Нужна хозяйская рука. Ваше политическое чутье истинного верного ленинца…. выдающего политического деятеля современности…. Главного маршала страны.

Брежнев чуть заметно поморщился.

«Все по — прежнему…. тот же хор славословий. Просто стая, пока не знает, что делать…Не успели договориться…Ну и хорошо. Это даже лучше».

— Вам надо больше беречь себя Леонид Ильич, больше отдыхать, вы так важны для партии и страны… — перебил его размышления знакомый голос.

Брежнев посмотрел на говорившего.

— Значит, кто-то жаждет, что бы я больше отдыхал и меньше работал? Без меня все сможете решить так, что ли? А я вот сегодня проехал по Москве… посмотрел, прошелся по магазинам. Вижу, товарищ Гришин заволновался. Ну, ну…думаю, назрел вопрос поговорить, о жизни простых людей, о членах партии. В дополнение к основной повестке дня. Галина, дайте мне колбаску, что я принес.

Черненко посмотрел на сидящего слева Брежнева. У того подергивалось лицо, красное, злое…

— «Как тогда на президиуме ЦК в октябре 1963 года, когда снимали Никиту», — вспомнил Константин Устинович. Брежнев, взяв нож, сосредоточено кружочками нарезал на тарелке колбасу. Все с удивлением, молча, смотрели на это действо. Все, но не Андропов. Тот сидел спокойно и смотрел перед собой, словно сфинкс. Весь собранный, сосредоточенный. Только непонятно и таинственно поблескивали стекла очков, на одутловатом, с желтизной, похудевшем за последнее время лице. Сегодня на Политбюро предстояло принять ряд неожиданных и решающих для будущего страны решений. Главный чекист окинул взглядом ряды вершителей судеб страны, и усмехнулся про себя, предвкушая их потрясение. При взгляде на потрясенное, явно болезненное лицо Суслова неожиданно всплыли написанные в больнице строки:

«Лежу в больнице. Весь измучен.

Минутой каждой дорожа,

Да! — Понимаешь вещи лучше,

Коль задом сядешь на ежа».

Он еще раз мысленно усмехнулся, продолжая внешне держать маску. Пожалуй, впереди его коллег ждал не просто еж, а целый их выводок. Брежнев тем временем продолжал разделывать колбасу, нарезая аккуратными кружочками. Викторин вздрогнул, вспомнив ее «вкус, знакомый с детства». Ильич тем временем закончил и посмотрел на сидящих за столом. Члены Политбюро были почти все: Устинов, Андропов, Тихонов, Суслов, Пельше, Черненко, Гришин. Кого не было на совещании, так это Председателя Совета Министров Косыгина. Андрей Николаевич с инфарктом, как впоследствии выяснилось, смертельным, находился в больнице. Для всех присутствующих отсутствие премьера уже было не временным явлением, а фактом ожидаемой вскоре отставки.

Генсек подозвал секретаря Дорошеву и что-то прошептал ей. Через минуту в комнату принесли еще тарелки. Секретарь расставила нарезанную колбасу. Только перед Андроповым и министром обороны Устиновым, стол остался пуст.

— Что товарищи удивлены? Может кто-то хочет, что спросить? Нет? Ну, а я скажу. По пути в Кремль зашел сегодня в один продуктовый магазин, где советские труженики покупают хлеб насущный. И вот решил попробовать, что они едят. Вот и купил колбаски покушать. А вы ешьте товарищи, угощайтесь, пока я говорить буду, не стесняйтесь. Что вы морщитесь товарищ Гришин? Не нравится? — «Хозяин Москвы» словно черепаха, втянув непропорционально большую голову в плечи, бледный, подавляя рвотный рефлекс, глотал. Видно было, что отвыкло начальство от такой закуски. Гришин, с трудом проглотив кусок, стал негромко оправдываться.

— Леонид Ильич, моей вины в плохом качестве колбасных изделий нет. Мои обращения к главе правительства игнорировались. Андрей Николаевич в курсе, что Москва обеспечена только на 85 процентов своими мясомолочными изделиям. Остальное закупается по импорту. Но в этом году в связи с болезнью главы правительства, возникли трудности. Москва не получила необходимых объемов мяса.

— Ну что, теперь если заболел Косыгин сложить крылья и помирать? — Брежнев недовольно усмехнулся. — А я заболею, так вообще весь Союз сляжет, да? Не надо перекладывать свои недоработки на чужую голову. А позовите-ка сюда товарища Байбакова. Что он нам скажет?

Едва Байбаков вошел, Брежнев обрушился на него с неожиданным вопросом.

— Как у нас с выполнением поставок по мясу и молоку?