Мой неожиданный сиамский брат

Через неделю газете «Правда» напечатан некролог, о смерти, по причине инфаркта миокарда, верного ленинца, посла СССР в Канаде Александра Николаевича Яковлева, подписанный новым министром иностранных дел и группой товарищей из Политбюро. Ни Брежнева, ни Суслова, ни Черненко среди подписавших не было. Что вызвало некий ажиотаж среди любителей конспирологии и кремленологов. Позднее популярный уже писатель Кленси написал роман о сбежавшем в свободный мир после СССР, рассказавшем президенту США и его советникам о тайных планах Кремля по завоеванию мир а и установлению в нем коммунистической диктатуры. Но благородный до рыцарственности президент в эти показания не поверил, хотя и приказал укрыть бывшего посла от убийц из Кей-Джи-Би. Русский экс-посол узнав об этом, предсказал, что США проиграют Холодную войну с такими руководителями. И, сменив имя, а также, с помощью пластической операции — внешний вид, скрытно уехал в Новую Зеландию. Где его все таки нашли агенты всевидящей и всемогущей русской спецслужбы. Но прикомандированная к нему агентесса ЦРУ Фанни Лейтер сумела защитить русского. Естественно, в процессе совместной борьбы с русскими убийцами между ними вспыхнула любовь. Разрушив русские интриги, они вступили в брак и вернулись в США — единственную страну в мире, где агенты Кей-Джи-Би не могут свободно убивать своих врагов…

Но если не считать этой книги и нескольких скандальных статей о конгрессмене — и о Уилсоне и о Яковлеве забыли все, и друзья и враги.

Польский синдром и иракский гешефт

Коммунистическая партия Советского Союза, ее ленинский Центральный комитет, трудящиеся города и деревни, весь многонациональный советский народ в едином трудовом порыве готовились встретить XXVI съезд Коммунистической партии и Новый, 1981-й год. Энтузиазм трудящихся подкреплялся происходящими на глазах переменами к лучшему. Партийные же деятели с большим энтузиазмом готовились к реформам, сулящим многим из них повышения и награды. Казалось, что основные проблемы внутри страны практически решены, или, в крайнем случае, могут подождать до их решения на съезде, и можно переключить основные усилия на внешнюю политику. Тем более что и в мире, и в странах социалистической системы накопились сложные проблемы.

Одним из труднейших вопросов внешней политики стал к концу года польский. Польская драма, которая могла «привести страну к братоубийственной гражданской войне, под корень подсечь её позиции в мирном сообществе, превратить Польшу во всеевропейского нищего, в международного попрошайку», готовилась давно — задолго до того, как она начала разворачиваться на открытой сцене польской общественной жизни. И к 1980 году стала ясно видна всем заинтересованным лицам. Этот год часто называли «самым веселым годом в польской истории», а саму Польшу иногда называли даже «самым веселым бараком в социалистическом лагере». Еще в августе Политбюро ЦК приняло постановление «К вопросу о положении в Польской Народной Республике». Была образована секретная комиссия ЦК во главе с Михаилом Сусловым, В её задачи входили наблюдение за ситуацией в Польше ситуации и выработка предложений о мерах со стороны СССР «как гаранта нерушимости социалистического лагеря» по сохранению ее в организации Варшавского договора. Первый секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии Эдвард Герек, находившийся на посту с конца семидесятого года и много сделавший для создания нынешней ситуации, 5 сентября был заменён, по предложению Москвы, генералом Войцехом Ярузельским. Но и генералу не удалось восстановить порядок. Профсоюз, а фактически антикоммунистическая партия, «Солидарность» приобретал все больший авторитет, по мере падения последнего у ПОРП.Поэтому первым вопросом очередного заседания Политбюро должен был быть польский. Руководители СССР пытались разобраться с тремя вопросами: «Как же случилось, что Польша была ввергнута в пучину столь разрушительных бедствий? Почему контрреволюционным силам удалось повести за собой часть — и довольно значительную — польских трудящихся, в том числе и рабочего класса, на разрушение того, что создавалось в течение десятилетий их собственными руками? И что же делать с ситуацией в Польше?». Вводить войска, по примеру Чехословакии и Афганистана, не хотел никто. Тем более, что поляки отличались самым высоким уровнем национализма среди стран социалистического содружества. А их войска были намного боеспособнее той же чехословацкой армии и вполне могли вступить в бои с советскими войсками. Как заметил однажды сам Брежнев:

— Нам сейчас только войны с поляками и не хватает.

Вот только предложить какую-нибудь эквивалентную замену вводу войск пока никто не мог. А ситуация обострялась…