Мой нежный убийца

Все это не ускользнуло от внимания Инги. Не в силах расстаться с Лимоном, она решила соблазнить Ольгу лаской и нежностью. Сама Инга никогда не занималась сексом с женщинами, хотя много думала на эту тему. Особых лесбийских наклонностей в себе не ощущала. Иногда, ловя себя на любовании какой-нибудь девушкой, думала, что делает это просто из любви к изящному. Теперь она решила перейти грань дозволенного. Влюбить в себя княгиню, стать ей матерью, сестрой, любовницей и потихоньку отдалить от Лимона. В один прекрасный день Ольга сама от него откажется. Инга понимала коварство своего плана. Но не сомневалась, что это наиболее безболезненный выход из создавшегося положения.

Вечерний ветерок принес еще не летнюю прохладу. Инга подошла к Ольге и осторожно защемила ей пальцами нос. Через секунду та открыла глаза и испуганно посмотрела на нее.

— Тебе нужно перейти в спальню. Давай помогу.

Она обняла Ольгу за плечи и, поддерживая на ней плед, проводила ее вниз. Княгиня, не отошедшая ото сна, с удовольствием отдалась заботе Инги.

Та уложила ее в постель и ушла в кухоньку, где сварила пунш из красного вина с травами, корицей и перцем.

Ничего вкуснее Ольга в своей жизни не пила.

Вместе с горячим вином тепло разливалось по ее телу. Голова оставалась ясной. Мысли с легкостью порхали в ней, не задерживаясь. Сосредоточиться на чем-то было невозможно, и от этого ей становилось смешно. Беззаботность овладела ею и превратила в маленькую шкодливую девчонку, прячущуюся под одеяло и неизвестно над чем смеющуюся.

Инга, выпив пунша, тоже повеселела. Раскраснелась, помолодела. Она уже не казалась Ольге высокомерной стервой, а была такой же девчонкой, готовой в отсутствие взрослых стоять на голове и заниматься глупостями.

Без всякого напряжения между ними возникла легкая игра, в которой Ольга пряталась под одеяло, а Инга вытаскивала ее из-под него. Их руки все нежнее и ласковее прикасались к разгоряченным телам друг дружки. Это вызвало смех и блаженное постанывание. Незаметно они оказались под одеялом вместе. Ольга прижалась к Инге и затихла. Ее так давно никто не гладил по голове, не ласкал спину, способную от любого прикосновения прогнуться, подобно тонкой медной пластинке, зажатой между двумя пальцами.

Инга сама увлеклась игрой. Ей нравилось тело княгини. Оно оставалось по-детски угловатым, но и по-женски пластичным. Особенно ее притягивали три родинки, одна из которых находилась у самых нижних губ. От каждого поцелуя Ольга вздрагивала, словно по ней проскакивал электрический ток. Они обе могли бы перейти к более решительным действиям, не чувствуя никаких запретов, но оттягивали этот момент, продолжая дурачиться.

Когда Инга сорвалась с постели за новой порцией пунша, Ольга, посмотрев ей вслед, искренне восхитилась ее маленькой шарообразной попкой.

— Ты красивее, чем я, — сказала она.

— Нет! — возмутилась Инга. — Ты высокая, и лицо у тебя милое.

— Твоя фигура лучше, гармоничнее. Груди и попка — просто налитые яблоки. У меня таких нет.

Доска — два соска… — говорила она без язвительности. Ей действительно хотелось засыпать Ингу комплиментами. Восторгаться ею. Обсуждать каждую деталь ее точеной фигуры. Прикасаться губами к ее шелковистой коже на животе…

Они обе бурно радовались тому, что бывшая между ними стена отчуждения рухнула и пыль осела. Не нужно было стесняться друг друга, подозревать, ревновать. Отныне они упивались дружбой и нежностью и готовы были бесконечно дарить их друг другу.

Еще ни слова не было произнесено о Лимоне.

Он для них уже существовал вне их отношений. Им обеим казалось, что они нашли между собой нечто общее, что не требует объяснений. Нежась в объятиях, они готовы были наперебой рассказывать о Лимоне. Подстегивать себя эротическими воспоминаниями о постели с ним. Ольга в подробностях описала происшедшее на пыльном полу в подземном ходе, а Инга посвятила ее в тайны возбуждения хлыстом.

Они обе потеряли счет времени. Забыли обо всем и очень расстроились, когда настойчиво и неотвязно разразился звонком телефон.

— Слушаю, — по-гречески ответил Инга.

— Керья Инга? — спросил мужской голос и продолжал по-русски:

— Вы меня не знаете, поскольку в Афинах недавно. Здесь все русские так или иначе знакомы между собой. Меня зовут Димитрис. Димитрис Федорос. Я, как и вы, когда-то жил в Москве…

— Очень приятно, — перебила Инга, с трудом восстанавливая дыхание. — Чем могу быть полезна?

— Нет, нет, нет… Только не картами. Я сам гадаю на кофейной гуще. Мне нужен ваш.., московский приятель… Лимон.

Инга опешила. Она не представляла, что так быстро Лимон засветится в Афинах.

— Его нет, — сухо ответила она.

— Это-то меня и настораживает, — вздохнул в трубку Федорос.

Его тревога мгновенно передалась Инге.

— Что-нибудь случилось?

— Как вам сказать… Ничего суперплохого, но лучше бы ему связаться со мной.

— Оставьте телефон.

— Я лучше позвоню сам. Вы только непременно передайте, что звонил Димитрис Федорос. Он поймет, в чем дело. Всего самого вам хорошего.

Ингу этот звонок напугал не на шутку. Она вернулась в спальню к Ольге заметно опечаленная.