Мой отец — Лаврентий Берия

Приехали мы в Ялту еще до начала встречи в верхах и сразу же успели оценить и более масштабную организацию конференции, и техническое оснащение. Имею в виду, конечно, специфическую сторону обслуживания этого мероприятия… Людей здесь было побольше, и нагрузка на каждого из нас была гораздо ниже «тегеранской». Я, скажем, имел отношение только к американскому президенту. Черчиллем и остальными занимались другие специалисты.

Была еще одна особенность. В Тегеране мне приходилось докладывать лично Сталину. Здесь этого не было — вся полученная информация шла через службы Генерального штаба. Сталин, как я понял, эти материалы даже не смотрел. Словом, говоря откровенно, все это и отдаленно не напоминало Тегеран, где нам удавалось отдыхать в лучшем случае четыре-пять часов. Не было и того нервного напряжения, которое не оставляло нас все дни пребывания в Иране. Ежедневно докладывать Верховному Главнокомандующему, готовить изо дня в день материалы для него, это, признаюсь, накладывало определенную нервозность. Каждая встреча с ним проходила, что лукавить, не без нервного напряжения. И дело тут не в боязни младшего офицера перед маршалом и главой государства, а в желании сделать все так, как надо. Мы ведь прекрасно понимали, насколько серьезно то, чем нам поручили заниматься. Когда я впоследствии читал чьи-то воспоминания о Тегеранской конференции, не раз ловил себя на том, что на многие вещи просто не обращал внимания. Интенсивность работы, нервное, физическое напряжение на нет сводили все внешние впечатления. И только там, в Тегеране, а позднее в Ялте я узнал, что есть внешняя сторона таких встреч и есть черновая работа, которая остается «за кадром». В отличие от дипломатов, не говоря уже о самих участниках встречи, мы оставались в тени.

Взгляд с Запада

Из книги Кристофера Эндрю и Олега Гордиевского «КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева», вышедшей в Великобритании в 1990 году:

«Состоявшаяся в феврале 1945 года в Ялте на Черном море следующая конференция „Большой тройки“ (последняя, на которой присутствовал скончавшийся в апреле Рузвельт) стала очередным триумфом СССР. У Сталина снова были все военные козыри. Красная Армия почти контролировала Польшу, Чехословакию и Прибалтику, а также значительную часть Германии, а западным союзникам, несмотря на победу „Оверлорд“, еще предстояло форсировать Рейн. Столь же значительным было преимущество Сталина и в разведданных. НКВД имел двух надежных агентов в министерстве иностранных дел Великобритании — Дональда Маклина в посольстве в Вашингтоне, имевшего возможность сообщать об англо-американских переговорах до конференции, и Гая Берджесса, который в 1944 году перешел из Би-би-си в Управление информации министерства иностранных дел. Основной источник НКГБ в Государственном департаменте Элджер Хисс вошел в состав ялтинской делегации. Будучи с конца 1944 года заместителем директора отдела специальных политических акций, он непосредственно занимался подготовкой конференции… Американцев поместили в бывший царский Летний дворец в Ливадии, а англичан — в двадцати минутах езды в Воронцовском дворце. В обеих резиденциях была установлена система подслушивания. Американцы, похоже, вообще не принимали никаких мер предосторожности…»

Не правда ли, очень похоже на то, что уже приходилось читать ранее? Помните? «Так что можно сказать, что американцы на этой встрече осуществляли нечто подобное открытой дипломатии». Тогда речь шла о Тегеранской конференции, теперь — о Ялте. Но неужели американцы были столь наивны?