Мой палач

Вдруг из коридора донесся тихий стук и последующий скрип. Я вовремя опомнился и отпустил руки, так и не ответив на поцелуй, хотя почти сделал это.

«Подобного не будет, потому что у нас нет будущего», — поставил я мысленно точку и пожал плечами, давая «ведьме» понять, что у нее ничего не вышло.

— Что ж, Алания проснулась, — потянулся я к дверной ручке. — Вы говорили, что на голодный желудок нельзя разговаривать о чем-то серьезном. Позавтракаете с нами?

— С удовольствием, — согласилась она, не раздумывая.

Я даже не помнил, составлял ли нам с Аланией раньше кто-нибудь компанию за завтраком. Мартин чаще всего отлучался по своим делам, а остальная прислуга и вовсе не мешала нам, старалась лишний раз не попадаться на глаза. Зато с Эйланой почему-то все сложилось иначе.

Стоило нам выйти в коридор, как дочь радостно побежала навстречу, в последний момент подпрыгнув и оказавшись в моих руках.

— А почему ты не в своей комнате? — с укором взглянула на меня дочь, но затем заметила «ведьму» и широко улыбнулась. — Доблое утро! Вы в том же платье? Смотлите, а у меня новое. Папа, — на выдохе проговорила она, неожиданно о чем-то вспомнив, — а Эйви Молисон позавтлакает с нами? — Алания с мольбой в глазах посмотрела на меня и, дождавшись утвердительного ответа, защебетала без умолку.

Обычно она сдерживалась до тех пор, пока мы не сядем за стол, теперь же сразу принялась рассказывать о каждой мелочи, которую успела почувствовать или увидеть. Солнечные зайчики, холодный пол, тепло кровати, расчесывание волос и множество снов, пришедших ей за ночь, — все будоражило ее воображение, во всем она видела потаенный смысл и сравнивала с чем-то нереальным. В такие минуты Алания не контролировала себя, иногда проглатывала пару букв, махала руками, жила той историей, которую озвучивала. Она всегда находила, что рассказать, словно была моей противоположностью, хотя вскоре находила какое-либо занятие и полностью погружалась в него, молчала, всецело отдаваясь ему.

А сегодня даже я почему-то вел себя иначе. Появилась несвойственная мне скованность. Свежая новостная газета не помогала отвлечься, в голове постоянно всплывал утренний разговор, от последней части которого определенно стоило бы избавиться. Моему миаму не составило бы труда стереть неугодный момент из памяти, но хотел ли я этого?

В столовой дочь села по правую руку от меня, а затем попросила Эйлану расположиться рядом с ней. Она чувствовала себя в центре внимания, обращалась то ко мне, то к «ведьме», точно зная, какая именно часть рассказа заинтересует каждого.

Я же неотрывно следил за непрошеной гостьей, которая с полуулыбкой слушала Аланию. Совсем не вовремя перед внутренним взором всплыли образы из воспоминаний Эйланы, где она в последний раз видела свою дочь. Та девочка была примерно того же возраста, что и моя. Такой же маленький светлый человечек, даривший улыбку окружающим и радовавший родителей.

Как бы я пережил подобную утрату? Смог бы спустя несколько лет смеяться и так открыто общаться с чужим ребенком? Или она просто неосознанно ищет замену своему?

«Ведьма» посмотрела на меня, мило улыбнулась, а затем снова повернулась к Алании, отвечая на заданный ей вопрос. В какой-то момент пришло осознание, что мне нравилась такая компания. И все не потому, что я питал чувства к непрошеной гостье, просто у дочери появился хороший собеседник, который мог не только слушать, но и рассказывать, по-доброму шутить, изредка махать руками, описывая красивые места или забавные предметы.

Я подпер подбородок и слушал историю о старичке, постоянно терявшем свои вещи и находившем их в самых невообразимых местах. Наверное, для четырехлетнего ребенка подобный рассказ был бы скучен, если бы он не подкреплялся забавными сравнениями, заставляющими Аланию звонко смеяться.

Но не все оказалось настолько хорошо, как хотелось бы. Время утренней трапезы подходило к концу, а второй помощник на замену Мартину так и не явился, хотя усердно заверял, что прибудет в оговоренный час и не опоздает ни на минуту. Мне не удалось скрыть тревогу от дочери, поэтому она попросила усадить себя на колени и обняла.

— Папочка, — зашептала она на ухо, — пусть со мной побудет Эйви Молисон. Поплоси ее остаться еще хоть немножечко.

Я поднял взгляд на Эйлану, которая с интересом наблюдала за нами. Ей не место в моем доме. С ней следовало распрощаться еще вчера, как только она появилась здесь. С этой женщиной лучше не оставлять ребенка. Возможно, «ведьма» окутала бы Аланию заботой получше любой няни, но разве она в состоянии защитить мою дочь?

— Не хочу Карраина. Он мне не нравится, — насупилась малышка и поджала губки.

Как бы малышка ни уговаривала меня, наш конюх — единственный выход. Мы редко просили его о помощи, зато, покидая дом, я мог не беспокоиться о безопасности Алании. Мартин отпросился на два дня, в ближайшие полчаса найти кого-нибудь ему на замену мне не удастся. Второй помощник, вполне возможно, вообще позабыл о моей просьбе, ведь вчера праздновал свадьбу единственного сына. Разве существовал другой вариант?