Мой папа рок-звезда

Я ждала, что он скажет что-то еще, но он молчал. Смотрел на меня, слегка прищурив глаза, и молчал.

С того дня прошло шесть дней. На часах одиннадцатый час ночи, а его все нет. От обиды до боли прикусываю губы, прищуриваюсь и бросаю злобный взгляд на телефон. Идея позвонить ему и потребовать немедленно прийти домой появилась в моей голове час назад. И только мысль о том, что я не до конца выздоровела и во мне, скорее всего, говорит болезнь, потому что все это время она то и дело орала «хочу то», «хочу это», не дала совершить очередной безумный поступок.

Обидевшись на весь мир и, конечно же, на то, какая я все-таки идиотка, сажусь на диван и впиваюсь взглядом в телевизор. Очередная мелодрама с предсказуемой концовкой вызывает жалость и брезгливость. Сопли, в которые верит большая часть населения, настолько нереалистичны и глупы, что возникает желание выключить телевизор. Только бы пульт найти, который еще в обед запропастился куда-то.

В голове по кругу, слово пес за хвостом, крутится мысль: ну почему в фильмах все так хорошо? Почему там любовь проносится сквозь годы, герои встречаются и по щелчку снова влюбляются.

А у меня не пойми что.

Горько всхлипнув, стираю дорожки слез с лица. За время проживания в его квартире я начала терять себя, забывать о своих интересах и планах на жизнь, которые раньше были превыше всего. Я настолько увязла в нем, что ни разу не вспомнила о поиске комнаты для себя. Выдумала любовь до гроба, совершенно забыв спросить, а ему эта любовь нужна вообще?

Да, Антон как-то обмолвился, что я нравлюсь ему, при этом ни разу не заикнулся о любви. Только вот нравиться и любить — это две разные вещи. Как черное и белое. Нравится — перенравится, из-за этого никто не станет петь под окнами баллады о вечной любви и клятвенно обещать, что всегда будет рядом.

Он не любит, ему просто «нравится».

Это я дура придумала то, чего в помине не существует.

Теперь не знаю, что делать и с чего, собственно, стоит начинать. Сегодня две недели, как я нахожусь в чужой квартире на птичьих правах и в любой момент могу из нее вылететь. А ведь у меня даже нет запасного гнезда. Я просто плюнула на все и не позаботилась об этом.

Так, ладно. Пора брать жизнь в свои руки и начать продумывать план под кодовым название «отступление-выселение-заселение». Завтра же позвоню на работу и закрою больничный, возьму дополнительные смены и займусь поиском комнаты.

Но это будет завтра, а сейчас…

— У меня жизнь рушится, а он шляешься где-то, — ворчу, слабо сжимая подол платья.

Кто бы знал, как ожидание нервирует. Съедает изнутри маленькими чайными ложечкам и доводит до того, что я начинаю сомневаться, а правильно ли собираюсь поступить? Может, стоит для начала поговорить с ним, а потом уже предпринимать какие-либо действия?

В лирическую мелодию сопливого фильма врезается нехарактерный для момента щелчок дверного замка. Подскакиваю и сломя голову несусь в коридор, напрочь забывая, о чем думала ранее. Открываю рот, чтобы спросить, почему так долго, но Антон прерывает меня взмахом руки.

— Потом, Аль, потом, — опустив голову разувается и скрывается в ванной.

Смотрю на закрытую дверь и чувствую на губах соль. Слезы катятся по щекам, срываются и летят в бездонную пропасть. В вместе с ними в глухую пропасть срываются мечты о счастливом будущем рядом с ним. Они с огромный высоты летят вниз, в один миг рассыпаются на тысячи осколков и острием вонзаются в сердце.

Сердце, которое в первый раз в жизни по-настоящему полюбило.

— Разве это нормально, Аля? — спрашиваю саму себя, впиваясь непонимающим взглядом в дверь ванной.

Полчаса. В комнате Антон отсутствует ровно полчаса, ради интереса я даже засекла время. Этого времени мне хватило, чтобы накрутить себя еще больше и едва не кинуться паковать монатки. Честное слово, если бы он не вышел, именно так бы и поступила.

— Аль, — раздается за спиной тихий шепот парня. — Нам надо поговорить.

Страх моментально сковывает тело, лишает возможности обернуться к нему лицом и сказать хоть слово. Я замираю, боясь услышать следующие слова парня. Они станут решающими. Больно ударят в самое сердце и в очередной раз ткнут меня носом в жестокую правду.

Он точно скажет, что мне пора паковать сумки и съезжать из его квартиры, потому что я мешаю его личной жизни.

Ведь, кроме поцелуев, между нами ничего не было…

— Да, — кое-как выдыхаю, впиваясь пальцами в подоконник.

Он никогда полностью не занавешивает окно, говорит, что на закат лучше смотреть сквозь стекло, чем сквозь тюль. Вчера я впервые увидела самый великолепный закат в мире. Багрово-красный, он опустился на город, укутал высотки и вызвал такую бурю эмоций в душе, что я до сих пор не могу собраться с мыслями, чтобы описать его.

На часах одиннадцать.

За окном ночь. Темная мгла окутала город, поселилась в моей душе. Мне сложно дышать, прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Легче не становится. Снова открываю и пытаюсь рассмотреть в отражении окна его силуэт, но в комнате слишком темно, чтобы это сделать.

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной.

— Ч-что? — выдыхаю не в силах поверить в услышанное.