Мой персональный миллионер

Тот подошёл, я изрядно удивилась — меня то кот в упор не слышал и не видел. Только когда нужно что-то. А тут сел. Стерпел и перекись, и даже медицинский клей. Не поморщился и протестовать не стал. Но потом сразу отошёл в сторону и, вытянув ногу, начал приводить в порядок хозяйство, которое, судя по горделивому виду кота, активно использовалось. Теперь поморщилась я.

— Мужик, — похвалил Герман. — Завидую.

Я отвернулась и загремела посудой, предпочитая не замечать взглядов кота и Германа, которые дружно решили на меня посмотреть. За весь вечер мы не потратили и десятка слов. Шпингалет не остался незамеченным. Герман хмыкнул, но ничего не сказал. Пошёл в душ, я специально слушала — задвижка адски громко щелкала — пользоваться ею не стал. Ну и ладно, зато я буду пользоваться.

Уложила Соньку с собой, словно пытаясь спрятаться. Меня, впрочем, никто не искал — Герман спокойно завалился спать на свой матрас уже в одиннадцать.

Продолжили мы молчать и утром. Нет, мы и раньше особой болтливостью не отличались, но сейчас наше молчание давило. Я чувствовала себя виноватой, обязанной. Ни то, ни другое мне не нравилось. Провожать я не вышла, слушала, как теплолюбивый Герман вполголоса ругается, пытаясь отыскать брошенные вчера перчатки. Я поднялась.

Я поступаю правильно.

— Герман, — я говорила тихо, почти шёпотом, но он услышал сразу. Поднял взгляд, ожидая продолжения. Я сказала уже громче: — А что будет, если ты не пойдёшь на этот ужин?

— Наследства лишат, — беззаботно пожал плечами он.

Накинул пальто, бросив затею отыскать перчатки. Это вторая уже потерянная пара, подозреваю, что Сатана лишь делает вид, что смирился с Германовской ролью самца и втихую пакостит.

— Я пойду.

Сама себя ненавидела. Но настолько неблагодарной быть нельзя. Сама себя потом поедом съем. Сколько Герман для нас с Соней всего сделал, а мне всего пару часов попозориться перед новыми русскими.

— Там платье, наверху на…

— Я видела, — перебила я.

Герман улыбнулся. Той самой шальной мальчишеской улыбкой, от которой у меня мурашки и тугой узел внизу живота. Ничего не сказал, спасибо. Вышел, лифта дожидался, посвистывая.

— Оно красивое! — сказала я вслед, когда двери лифта уже закрывались.

Камень с плеч. Оставшееся до ужина время я решила потратить с пользой. Сходила на маникюр, первый раз за несколько месяцев. Теперь мои коготки были почти такого же цвета, что и платье, только больше отдавали вишней. Посетила даже косметолога. Денег было жаль, но ударить в грязь лицом не хотелось. Мне было непросто — пришлось таскать с собой Соньку. По дороге трясти её как следует в коляске, чтобы крепче уснула, а потом торопить мастера доделать все, пока не проснулась. Когда до момента икс оставались сутки, мне оставались только туфли. Мои к платью не подходили категорически.

— Герман, — обращаться к нему не хотелось, но сил моих возить Соню по городу уже не осталось. — Я туфли хочу купить. Ты с Сонькой не посидишь? Ещё не поздно, я успею. Завтра некогда.

Герман, занимавшийся тем, что смотрел телевизор, переключая каналы через каждые две минуты, обернулся ко мне, отбросив пульт. Тот проехался по кровати и упал на пол с другой стороны.

— А чего дома сидеть? Давай вместе сходим. Сонька прогуляется.

— Торговый центр не лучшее место для прогулок, — возразила я, за короткое время успевшая устроить Соньке экскурсию по всему городу. Возражала потому, что понимала, Герман будет платить. А я и так ему со всех сторон должна. Но туфли хотелось, и я махнула рукой: — Ладно.

Поэтому мы снова изображали образцовое семейство, которое полным составом в пятничный вечер едет в торговый центр. Мне куда проще и спокойнее было бы одной, но из подъезда мы выходили почти торжественно. Я, Герман, Сонька в автомобильной люльке. Только Сатаны не хватало, честное слово. Передо мной открыли дверь и на входе и на выходе. Ах, если бы все миллионеры были такими, я бы семейного ужина не боялась.

Сонька проснулась, но плакать не стала. Увлечённо вертела головой, вскрикивая от восторга — ей нравилась пятничная суета вокруг. И на руках у Германа нравилось тоже. Мы шли по широкому проходу, по обе стороны яркие витрины. Герман завис, рассматривая выставленный прямо в середине коридора квадроцикл, я перехватила у него Соньку. Ей техника не интересна, можно пока санки посмотреть. Смотрели мы недолго — пяти минут в детском магазине мне хватило, чтобы понять, что санки после косметолога и туфель мне не потянуть. Я вышла, покрутила головой, отыскивая Германа. Он стоял, уткнувшись в телефон. Затем приложил его к уху, а мой зазвонил в сумке. Я улыбнулась. Сонька оттягивала руки, и теперь я была совсем не прочь отдать её тому, кто таскает её с большей охотой, чем я. Перехватила ребёнка поудобнее, помахала рукой Герману, он пошёл навстречу лавируя между людьми.