Мой прекрасный негодяй

О Господи. Хилари припомнила многочисленные случаи, когда ее деликатная матушка пыталась отучить ее братьев от сквернословия при помощи мыла. Жаль, что она не может сделать то же самое с собственным рассудком.

– Грош им цена, – лениво проговорил Давенпорт, прервав необузданный поток ее раздумий.

Она вздрогнула:

– Что?

– Грош цена вашим мыслям, – отозвался он, хихикнув. – Хотя, надо признаться, я бы дал гораздо больше за возможность узнать, что именно вызвало прелестный румянец на ваших щеках. Знаете, у вас прекрасная кожа. Полупрозрачная, как самый дорогой фарфор в доме моей сестры. Как белая роза с нежнейшим розовым оттенком в середине.

Прочувствованный тон, которым он произнес последнюю фразу, заставил ее невольно рассмеяться.

– Как вы, оказывается, ловки, лорд Давенпорт. Почему вы не можете быть серьезным, даже когда пытаетесь заманить меня в свои… э-э-э… объятия?

Он пожал плечами:

– Вы слишком умны, чтобы поддаться на подобные уловки, сколь бы искренними ни были стоящие за ними чувства.

Если он действительно считал так, то знал ее далеко не так хорошо, как думал. Слава Богу, что он не воспринимал все эти глупости всерьез – иначе, как она понимала, ему невозможно было бы противиться. И в этом таилась опасность. Даже когда он говорил чушь, ей хотелось ему верить…

– Я рада, что вы так хорошо меня понимаете, – произнесла она, аккуратно сложив руки на коленях.

Давенпорт взялся за вожжи и обернулся к ней, голос его был низким и скрежещущим:

– До тех пор, пока вы

понимаете меня, моя дорогая. Я твердо намерен вами обладать – обладать во всех отношениях, в каких мужчина может обладать женщиной, и многих других, до которых даже мое богатое воображение пока не дошло. Я предупреждаю вас заранее, поскольку, когда речь идет о моих намерениях, я никогда не лгу, не прибегаю к лести и не связываю себя никакими обязательствами, с кем бы то ни было.

Хилари посмотрела в его вдруг ставшее серьезным лицо, и сердце ее отчаянно забилось. От каждого его слова по ее телу пробегали струйки жара, накапливавшиеся в нижней части живота. Он пробудил в ней ранее неведомые ощущения. Желание. Тоску. Потребность. Он прямо заявил ей, что намеревался воспользоваться ее телом, но физическая близость не предполагает с его стороны никакой эмоциональной привязанности – и, само собой, никакого брака. Все его легкомысленное обаяние, к которому она уже успела привыкнуть, исчезло. Но она не испытывала страха. Во всяком случае, перед ним, Давенпортом. В минуту внезапного озарения Хилари сообразила, что он пытался установить между ними эмоциональную дистанцию, одновременно все ближе подбираясь к ней физически.

Неужели она, Хилари Девер, способна была разрушить эмоциональное благополучие скандально известного графа Давенпорта? Неужели она обладала властью достаточной, чтобы повлиять на него или предъявить права на его привязанность?

Тут словно что-то прозвенело на самом краешке ее сознания – нечто, вернувшее ей уверенность в себе ровно настолько, чтобы ответить:

– Знаете поговорку, милорд? «Не сотрясай зря воздух». Что означает – не трать время на слова. Либо делай, либо нет.

В его темных глазах появился интерес. Затем он тихо осведомился:

– Это приглашение?

– Да, – ответила Хилари. – Приглашение перестать говорить глупости. А теперь, – добавила она, стараясь не возгордиться при виде изумления, сменившего на его лице интерес, – расскажите мне, что вы придумали, чтобы объяснить это безрассудное путешествие вашим родным?

Глава 9

Прошло несколько мгновений, прежде чем Давенпорт смог собраться с духом и ответить ей. И как только настрой их беседы мог в мгновение ока измениться от плотской страсти до холодной, отрывистой практичности?

Один короткий укор с ее стороны, и он уже чувствовал себя как школьник, получающий выговор от своей гувернантки за то, что дергал сестру за волосы. Не то чтобы ему когда-либо случалось дергать за волосы Сесили, но…

Лишь после довольно неловкой паузы ему удалось обрести прежний апломб.

– О, это просто, – ответил он. – Я просто скажу леди Трегарт правду.

– Что? – Лицо Хилари сделалось белым, как ночная рубашка девственницы.

– Почему бы и нет? – Давенпорт сдержал довольную ухмылку. – Розамунда уже хорошо знакома с нравами семейства Деверов. Она все поймет, более того, отнесется к вам с сочувствием.

Хилари, моргнув, воззрилась на него.

– Вижу, что от вас мне помощи не дождаться. Мне самой придется состряпать какую-нибудь историю.

Давенпорт пожал плечами:

– Как вам будет угодно.