Мой прекрасный негодяй

– Не могу поверить, что они последовали за мной. – Хилари пришлось бежать, чтобы не отстать от него. Они бы не стали утруждать себя только ради нее. Наверняка имелась еще какая-то причина.

Давенпорт чуть ли не швырнул ее на сиденье двуколки, уже запряженной и поджидавшей их. Усевшись рядом с ней на место кучера, он швырнул монетку конюху, державшему лошадь за голову.

– Мне нужен кто-то, чтобы найти разбитый экипаж примерно в двух милях отсюда по северной дороге, починить сломанную ось и вернуть его в Ротем-Грейндж, недалеко от Стамфорда.

Если конюх и счел его просьбу странной, он не стал с ним спорить, а только приподнял шляпу и ответил:

– Да, ваша светлость.

– А как насчет Трикси? – Хилари схватила Давенпорта за руку, когда тот пустил лошадь вскачь, объезжая другие экипажи и пешеходов во дворе.

Он отмахнулся от ее возражений.

– Я пошлю кого-нибудь за ней, как только мы доберемся до Лондона.

– Но…

– Вы хотите, чтобы братья настигли вас и силой поволокли домой? – спросил он.

– Конечно, нет! Только…

Он бросил взгляд на огромные часы во дворе:

– И вы хотите попасть в столицу до вечера, не так ли?

– Да, но…

– Тогда нам пора в путь. Мы и так уже потеряли слишком много времени.

Хилари не знала, как поступить.

– Но я чувствую себя так скверно, бросая Трикси с больной лодыжкой…

– Что ж, вам остается либо разыскивать ее, рискуя нарваться на ваших братьев, либо двигаться дальше. – Он бросил на нее полный вызова взгляд. – Что вы выбираете?

Отчаянное желание вырваться из Грейнджа перевесило ее опасения за Трикси. Помимо всего прочего, с горничной были другие слуги, а Трикси, как никто другой, могла понять причины поспешного бегства Хилари.

– Ну ладно. Поехали.

Однако Давенпорт, по-видимому, считал ее ответ делом предрешенным. Они оставили гостиницу, а с ней и ее братьев, в облаке дорожной пыли.

По крайней мере Хилари на это надеялась. Они проехали уже много миль, прежде чем она перестала бросать осторожные взгляды через плечо.

Как только непосредственная опасность миновала, Хилари начала особенно остро ощущать близость Давенпорта. Двуколка была далеко не хрупким прогулочным экипажем, в ней без труда могли разместиться три человека. И тем не менее мускулистое бедро Давенпорта то и дело прижималось к Хилари, пока он гнал экипаж с такой скоростью, какую только позволяла нанятая в гостинице лошадь.

Прикосновения Давенпорта раздражали ее, вызывали жар в теле. И это ей совсем не нравилось.

– Я бы попросила вас так больше не делать, – произнесла она, отодвинувшись от него как можно дальше к краю сиденья. – В действительности именно этого я и хотела избежать, когда настояла на том, чтобы взять с собой Трикси.

Он ухмыльнулся:

– Неужели вы так боитесь находиться со мной в открытом экипаже при свете дня? Хани, даже мое непревзойденное умение обращаться с лентами не позволит мне заниматься с вами любовью и править лошадью одновременно. Хотя… – Он умолк и наклонил голову, словно обдумывая способ достичь двух целей сразу.

Хилари чуть слышно ахнула, отчего улыбка на его лице сделалась шире.

– Кроме того, – добавил Давенпорт, – когда я займусь с вами любовью, я твердо намерен уделить этому свое полное и безраздельное внимание.

И почему только его возмутительные замечания заставляли ее так краснеть? Ей уже давно следовало к ним привыкнуть.

Она возмущенно хмыкнула:

– Вы ведете себя не по-рыцарски.

– Именно это я и твержу вам с самого начала, – произнес Давенпорт. – Я самый отъявленный негодяй во всем Лондоне – и, будучи им, считаю своим долгом вас соблазнить. Ваш же долг, как добропорядочной леди, твердо намеренной сберечь свою репутацию, – остановить меня.

Он взглянул на нее сверху вниз и покачал головой. Шаловливый огонек в его глазах как бы приглашал ее принять участие в шутке.

– Вряд ли мне стоит напоминать вам об этом.

Он был прав, сообразила Хилари. Она, по-видимому, утратила связь с реальностью, если и впрямь верила, будто этот неунывающий мерзавец способен совершить благородный поступок. Он мог защитить ее от других волков, однако ей не следовало забывать: Джонатан, лорд Давенпорт, был самым опасным хищником из всех.

Только одно беспокоило ее: стал бы подлинный негодяй постоянно напоминать ей об этом?

– Мне не подобает ехать всю дорогу с вами, пусть даже в открытом экипаже, – с трудом выговорила она. – Как я посмотрю в глаза леди Трегарт, если прибуду в ее дом в таком виде?

– Об этом не тревожьтесь. Я придумаю какое-нибудь объяснение, которое ее устроит. – Он снова подстегнул лошадь. – Хотя Розамунда и графиня, но она далеко не так кичлива, как вы.

– Осмелюсь заметить, – произнесла она колко, – что, будучи одной из Уэструдеров, ваша кузина может прогуляться обнаженной по Сент-Джеймсскому парку, и никто при этом даже глазом не моргнет. Тогда как я…

– Тогда как если бы вы, Хани, прогулялись обнаженной по Сент-Джеймсскому парку, это привело бы к бунту.