Мой прекрасный негодяй

– Хани, я не могу удержаться от мысли…

– Нет.

– Но вы даже не дослушали меня…

– Нет! – Она раздраженно вздохнула. – Вы просто выдумываете еще одну причину, пытаясь заманить меня в эту постель, а я не собираюсь вас слушать.

– Жаль, – произнес он, снова откинувшись на спину и подложив под голову руки. – Эта кровать – одна из самых удобных, на каких мне случалось ночевать. Осмелюсь заметить, что этой ночью я буду спать как ребенок.

– В таком случае я предлагаю вам перестать болтать и сделать так, как вы сами сказали.

Он улыбнулся, услышав в ее голосе обиженную нотку.

– Спокойной ночи, Хани.

– Спокойной ночи. – Это прозвучало скорее как приказ, чем как пожелание.

Давенпорт покорно погрузился в молчание. Он ждал, как показалось его усталому, измученному телу, целую вечность, но в конце концов был вознагражден звуком ровного, глубокого дыхания Хилари.

С грацией, достойной пантеры, он соскочил с постели.

Глава 10

Хилари медленно приходила в себя после чудесного сна. Она не сразу открыла глаза, но наслаждалась мягкостью и теплом, окружавшими ее подобно кокону. Зарывшись поглубже в подушку, она едва ли не зажмурилась от удовольствия.

Во сне она видела античного бога, отчаянно сражавшегося, заслонявшего ее от бури собственным телом, отражавшего удары молнии мощным мечом. Теперь, в тишине забрезжившего рассвета, бог подхватил ее на руки, и они вместе поплыли по небу с облаками.

Рука, обхватившая ее за талию, казалась крепкой, сильной и надежной, грудь, к которой она прислонилась спиной, была словно облачена в доспехи, жесткие и прочные, но не холодные на ощупь, каким обыкновенно бывает металл, а теплые. Такие теплые…

Она чувствовала себя всецело в его власти. Спокойная. Умиротворенная.

Тут бог вздохнул, и его дыхание жаром обдало ей ухо. Вздрогнув от удовольствия, Хилари еще теснее прижалась к нему. Она хотела навсегда остаться в этом сне – в довольстве и безопасности.

Бог что-то пробормотал и прикоснулся к ней носом, щекоча короткие волоски на затылке. По ее спине снова пробежал трепет. Его ладонь легла ей на живот, потом скользнула вверх, все ближе и ближе к ее…

Глаза ее тут же широко раскрылись.

– Давенпорт!

Взвизгнув, Хилари так и подскочила на постели, разбрасывая простыни и одеяла. Она запуталась в складках занавесок, не сумев отыскать проем между ними. Девушке так не терпелось отделаться от негодяя, который самым низким образом воспользовался своим преимуществом над ней, что она скатилась с матраца, минуя занавески, прямо на пол.

– Ох-х!

Издав невнятное восклицание, Давенпорт одним резким движением раздвинул занавески.

– О черт! Вы не ушиблись?

Она гневно взглянула на него, задыхаясь и ловя губами воздух. Он опустился на колени рядом с кроватью, держа руки на бедрах, совершенно обнаженный, как в день своего появления на свет.

Хилари хотела было крикнуть ему, чтобы он прикрылся, однако не в силах была выговорить ни слова. Все, что она могла, – это тяжело дышать и отфыркиваться.

И еще смотреть на него.

При свете дня лорд Давенпорт представлял собой действительно величественное зрелище, заслуживавшее внимания. И, к ее крайнему изумлению, его… мужской орган как будто становился все больше и прямее – о небо! – прямо у нее на глазах. Ее лицо пылало, но она не в состоянии была отвести глаза от странного «снаряжения» между ногами Давенпорта.

Он и впрямь был античным богом. Одним из тех развратных божеств, которые спускались с неба на землю, чтобы овладеть невинной девственницей во время сна…

Тут ее руки взметнулись к груди.

– Где мой корсет?

Глаза ее как безумные метались по комнате. Давенпорт повернулся к ней спиной, позволив ей созерцать свой великолепный вид сзади, и стал рыться в постельном белье.

О господи! Ей чуть не стало дурно.

Он отыскал корсет, тесемки которого безвольно свисали вниз, и передал ей:

– Вот он.

Хилари не сделала ни движения, чтобы принять у него корсет.

– Что произошло в этой самой постели минувшей ночью?

Ей отчаянно хотелось поскорее осмотреть свое тело, чтобы убедиться в том, что он не совершил ничего непристойного – то есть ничего более непристойного, чем снять с нее корсет. Однако это было невозможно, пока он наблюдал за ней.

Это тут же напомнило ей о том, что следовало сделать ему замечание по поводу его наготы.

– Умоляю вас, прикройтесь, милорд, – произнесла Хилари сдавленным голосом.

Она отвела от него взор, но слишком поздно. Боже правый, этот человек оказывал самое разлагающее действие на ее мораль. Ей ни в коем случае не следовало смотреть на мужское тело подобным образом. Однако зрелище оказалось на удивление притягательным – как она могла противиться такому соблазну?

Давенпорт вздохнул:

– Поскольку других развлечений сегодня утром не предвидится, полагаю, мне лучше одеться. Не были бы вы так добры передать мне мою одежду?

– Да, конечно, – с трудом выдавила она из себя.

Когда Хилари вернулась с его вещами, уже высушенными перед камином, Давенпорт снова забрался под одеяло.