Мой прекрасный негодяй

Проклятие. Целая череда отборных ругательств промелькнула в его сознании, пока он отчаянно пытался придумать правдоподобное объяснение, как и почему здесь оказался.

Ему приходилось сталкиваться с головорезами, задирами и хулиганами, но ни один из них не внушал ему таких опасений, как выражение гнева на лице этой прекрасной беременной женщины. Ее золотистые, как гинея, локоны так и подпрыгивали, когда Розамунда направилась к нему, ее небесно-голубые глаза пылали убийственной яростью.

Давенпорт поднял руки, как бы сдаваясь.

– Рози, я сейчас все тебе объясню.

Ее рука сомкнулась вокруг его запястья. Выразительным шепотом она произнесла:

– Я хочу, чтобы эта девица сейчас же покинула мой дом.

Он накрыл ее руку своей.

– Нет, Рози, ты не понимаешь. Я даже не прикасался к ней. Она проделала долгий путь и сейчас находится в чужом доме, среди чужих людей. Я просто пришел удостовериться, не нужно ли ей что-нибудь.

– Ты вполне мог выяснить это у домоправительницы, – прошипела Розамунда, крепче сжав его ладонь. – Джентльмены не заходят в спальню к даме никогда и ни при каких обстоятельствах. Во всяком случае, в моем доме.

Она распахнула дверь в спальню, без сомнения, ожидая увидеть там отталкивающую картину. Давенпорт поднял повыше свечу, чтобы осветить темную комнату. Любой мог убедиться, что Хилари крепко спала. Нигде никаких следов жарких любовных объятий.

Вспомнив о том, что он не успел сделать, Давенпорт подошел к кровати и осторожно задернул занавески, чтобы утренний свет не разбудил девушку. Затем он отступил на шаг и, обернувшись, увидел, что Розамунда как-то странно на него смотрит.

Поднеся палец к губам, он взял кузину под руку и вывел ее из спальни.

– Она очень устала, – произнес он. – Пусть себе спит.

Снова оказавшись в коридоре и закрыв за собой дверь, Розамунда, понизив голос, произнесла:

– Я готова допустить, что этой ночью между вами ничего не произошло, но все равно мне это совсем не нравится, Джонатан. То, что ты считаешь себя вправе заходить в спальню этой девушки, говорит об одном из двух: либо она твоя любовница…

– Я же говорил тебе, что она не…

– Либо, – продолжала Розамунда, нахмурившись оттого, что ее перебили, – она добропорядочная девушка, чья честь подвергается серьезной опасности с твоей стороны. Что, если бы тебя увидела миссис Фейтфул или одна из горничных? Тебе пришлось бы жениться на девушке, и можно представить, какой из-за этого поднялся бы шум!

В груди его все как-то странно сжалось, вызвав вспышку гнева.

– Ты не всегда была такой рьяной сторонницей приличий, Рози. Помнится, ты упоминала пару-другую проделок…

– Так ведь то было с Гриффином, болван! Мы полюбили друг друга, обручились, и теперь женаты. – Она подняла вверх руки. – И когда только ты вобьешь себе в голову, что с женщинами нельзя обращаться так бездумно и эгоистично – в особенности женщинами из такой семьи?

Ее лицо приняло решительное выражение.

– Этим же утром я пошлю за лордом Девером.

Он застонал:

– Не делай этого, Рози. Только не сейчас. Не раньше, чем ты узнаешь ее поближе. Она…

– Ты, очевидно, не понимаешь, какие нравы царят в высшем свете, – произнесла Розамунда с пугающим терпением в голосе. – Если ты опозоришь девушку под моей крышей, все станут винить меня – и будут правы. – Ее глаза подозрительно увлажнились. – А я-то доверяла тебе, Джонатан. Когда ты сказал, что она не твоя пассия…

– Она не моя…

– Но ты хочешь, чтобы она стала ею! – отрезала Розамунда. – Ты бы никогда не хлопотал так из чистого альтруизма. Ни один мужчина не стал бы этого делать. – Она задумалась. – Кроме, возможно, Бекингема.

– О да. Бекс – само воплощение благородства. – Давенпорт почти прорычал эти слова, заставив Розамунду отступить. Однако его это не заботило. Она должна была его выслушать. – Я привез к тебе мисс Девер потому, что ей пришлось всю жизнь страдать от своих родственников-мужчин. Она была вынуждена зарабатывать себе на жизнь в качестве гувернантки и никогда не имела возможности насладиться лондонским сезоном, как любая другая девушка с ее положением в обществе. Академия отказала ей от места только потому, что она из семьи Деверов, и ей пришлось вернуться домой. Рози, усадьба ее братьев пахнет хуже, чем псарня, и когда мы прибыли туда, дом был полон непотребных девиц. Совершенно очевидно, что эти деревенские пропойцы и не собирались менять свой образ жизни из-за присутствия под их крышей сестры. Можешь ли ты представить себя или Сесили в подобном положении?

Она поморщилась.

– Что ж, давай, – произнес он с нескрываемой горечью, – отошли ее обратно. Хилари Девер столь же невинна и чиста, как и любая из вас, когда вы были юными дебютантками. Ей так не терпелось поскорее покинуть это место, что она согласилась взять меня в качестве сопровождающего; а ты можешь не сомневаться, что она с самого начала верно оценила мой характер. Я казался ей меньшим из двух зол.