Мой прекрасный негодяй

Всегда ли лучше казаться модной, даже если эта мода ей совсем не к лицу? Возможно, в высшем свете так оно и было, однако, учитывая своеобразные вкусы ее дуэньи, она не могла быть уверенной, что такая прическа в стиле Медузы действительно считалась модной.

– Что может быть более удручающим, чем плохо уложенные волосы? – чуть не плакала Хилари. Тем более когда в остальном она выглядела отлично. – Но сейчас уже не остается времени, чтобы сменить прическу. Придется довольствоваться тем, что есть.

Давенпорт явился к ним, оказавшись на сей раз пугающе пунктуальным. При одном взгляде на чудовищное сооружение у нее на голове между его бровями залегла чуть заметная складка.

– Да, я знаю, что выгляжу как горгона, – прошептала она, взяв его под руку. – И совсем непривлекательно.

– Мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы такие чудесные волосы были так скверно причесаны, – откровенно ответил он. – Но даже несмотря на это, сегодня вечером вы будете самой прелестной из всех.

Хилари понимала, что он ей льстил, однако не удержалась от того, чтобы не извлечь из его слов пусть и небольшое, но утешение. Остановившись на ступеньках лестницы, она произнесла серьезно:

– Благодарю вас, лорд Давенпорт.

Она хотела поблагодарить его не только за комплимент, но и в еще большей степени за все, что он сделал, чтобы привезти ее сюда. Только едва ли она могла высказать вслух все, что лежало у нее на сердце, в присутствии компаньонки.

– Не за что. – Он посмотрел на нее сверху вниз, его лицо сделалось замкнутым, а возле глаз проступили морщинки. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но потом снова закрыл его.

– Пойдемте, миссис Уэйкер, – бросил он через плечо, увлекая за собой Хилари. – Если мы хотим заручиться милостью герцога, нам ни в коем случае нельзя опаздывать.

– И это говорит самый известный негодяй во всем Лондоне? – поддразнила его Хилари, стараясь не чувствовать себя так, словно ей дали отпор.

Он усмехнулся:

– Не могу сказать, что пунктуальность всегда была моей сильной стороной, но ведь раньше мне никогда не случалось просить Его Всемогущество об одолжении. Монфор способен открыть перед вами все двери, чего я, вышеназванный негодяй, сделать не могу. – Давенпорт понизил голос: – Он особенно искусен в устройстве браков для юных леди из числа своих подопечных.

Сколь бы нелепым это ни казалось в данных обстоятельствах, Хилари вдруг почувствовала себя преданной. Она позволила ему проводить себя до экипажа, опустилась на мягкие, обитые бархатом подушки рядом со своей компаньонкой и попыталась позабыть о своих тревогах, любуясь роскошной обивкой. Этот экипаж был полной противоположностью тряской, изъеденной молью повозке, в которой они покинули Грейндж.

Ей не хотелось думать о явной решимости Давенпорта найти для нее подходящего мужа. Она уже начала сомневаться в том, что способна испытывать к другому мужчине те же чувства, что она питала к нему.

Сколь ни глупо это выглядело со стороны, но дело обстояло именно так. Все остальные мужчины словно меркли перед энергией и жаждой жизни лорда Давенпорта.

Впрочем, много ли она знала в жизни мужчин, если не считать ее собственных родных? Разумнее всего оставаться беспристрастной, а не возлагать все свои надежды на повесу вроде Давенпорта, который даже не скрывал своего желания отделаться от нее.

От этой мысли сердце ее сжалось. Чтобы избавиться от неприятных раздумий, она начала расспрашивать об Уэструдерах, игравших, по-видимому, такую заметную роль в семейной истории Давенпорта.

– Розамунда упомянула о том, что она и герцогиня Ашборн одно время были воспитанницами герцога Монфора, – заметила Хилари. – А вы сами?

– Я – нет. Я уже достиг совершеннолетия ко времени смерти наших родителей и потому был избавлен от этой участи, – ответил Давенпорт. – Когда же меня сочли мертвым, Сесили осталась одна в целом свете.

Лицо его было погружено в тень, и потому Хилари не могла рассмотреть его выражение, однако ей показалось, будто она уловила в его голосе угрюмую нотку. Она ничего не сказала, и он продолжал:

– Я полагал, что мой наследник и его жена позаботятся о ней, но они оказались людьми мелочными и расчетливыми.

– И что с ними сталось потом? – осведомилась Хилари. – Наверняка вашему кузену было неприятно вновь оказаться в роли предполагаемого наследника титула, после того как все эти годы он был его обладателем.

– Сейчас мой кузен с женой управляют моим уэльским поместьем и пользуются доходами с него. – Снова та же угрюмая нотка в голосе.

– Они дурно обращались с Сесили? – осмелилась спросить Хилари.

– Она никогда ничего не говорила о дурном обращении, поэтому мне остается только догадываться. К счастью, герцог Монфор был назначен ее опекуном на случай моей смерти. Он увез ее из-под их надзора и поселил вместе с другими своими воспитанницами. Некоторых вы сегодня вечером встретите.

Ей очень хотелось знать, что же он делал все это время и что послужило причиной его возвращения. Однако сейчас было не время и не место, чтобы выпытывать у него детали, поэтому она спросила просто: