Мои странные мысли

Днем его выпустили. Оказавшись на свободе, он начал горевать о Ферхате. Ему казалось, будто стерлась главная часть его жизни и памяти. Но потребность торопиться домой и обнять дочерей была такой сильной, что к тому времени, когда он сел на автобус на Таксим, он уже был в эйфории.

Девочек дома не оказалось, и пустой дом вселял тоску. Фатьма и Февзие ушли, ничего не приготовив: он чувствовал нараставшую грусть, увидев ту же посуду для бузы, которой он пользовался тридцать лет, рассаду базилика Райихи на подоконнике и больших тараканов, которые всего за два дня набрались достаточно смелости, чтобы расползтись повсюду, как будто этот дом принадлежал им. Казалось, комната за ночь превратилась в какое-то чужое место и все внутри слегка изменило форму.

Мевлют был уверен, что его дочери отправились на Дуттепе. Там все теперь должны быть злы на Мевлюта за его близость с Ферхатом. Что ему сказать, когда он будет приносить Самихе свои соболезнования? Он думал обо всем этом, глядя в окно автобуса на Меджидиекёй.

Дом семьи Акташ на Дуттепе был переполнен, как после молитвы в праздничный день: Сулеймана выпустили примерно в то же время, что и Мевлюта. В какой-то момент Мевлют обнаружил, что сидит напротив жены Сулеймана, Мелахат, но они не сказали друг другу ни слова. Мевлют размышлял, что Акташи слишком суровы к этой женщине, которая выглядела совершенно безобидной. А ему самому хотелось сейчас лишь забрать своих девочек и вернуться домой на Тарлабаши. Хвала Всевышнему, в этом доме теперь было четыре этажа и три постоянно включенных телевизора. Мевлют не покидал первого этажа, таким образом он не увидит заплаканную Самиху. Теперь и она овдовела.

Алевитские родственники Ферхата, его коллеги из электрической компании и несколько старых друзей с Бейоглу – все пошли на похороны, кроме Самихи. Покинув кладбище, Мевлют и Мохини не очень представляли, что им теперь делать. Над Стамбулом висело небо пепельного цвета. В конце концов они вдвоем отправились в кино, и после того Мевлют поехал прямо домой дожидаться дочерей.

Он не стал говорить с девочками о похоронах дяди Ферхата. Впрочем, Фатьма и Февзие не задавали вопросов. Что Самиха рассказывала им, чему она их учила? Каждый раз, глядя на своих девочек, Мевлют беспокоился за их будущее. Теперь, когда Ферхат был мертв, единственными людьми, на которых он мог положиться в борьбе за выживание в Стамбуле, были Коркут и Сулейман.

С самого начала Мевлют сказал Коркуту в точности то же самое, что сказал полиции: он ничего не знает о рискованных махинациях Ферхата. В любом случае работа инспектора больше не прельщает Мевлюта; он собирается немедленно уволиться. У него скопилось немного денег. Когда он пошел в главное управление «Семь Холмов Электрик» на Таксиме, чтобы подать заявление, он обнаружил, что уже уволен. Владельцы компании избегали любых скандалов. Мевлют поморщился, когда услышал, как какие-то знакомые инспекторы уже говорят, что Ферхат запятнал доброе имя всех инспекторов.

Причина убийства Ферхата оставалась неизвестной несколько месяцев. Вначале полиция предположила, что в убийстве был какой-то гомосексуальный мотив. Но такая версия даже Коркута с Сулейманом вывела из себя. Основанием ее был тот факт, что убийца беспрепятственно проник в дом Ферхата и они явно выпили по стакану ракы вместе, так что, очевидно, убийца был с ним знаком. Полицейские взяли показания Самихи и, похоже, поверили ее объяснениям; ее ни в чем не подозревали, и полиция даже водила ее в дом, чтобы определить, не было ли что-нибудь украдено. Полиция арестовала двух воров, которые обычно орудовали в Чукурджуме и Джихангире, и немного попытала их. Подробности расследования менялись каждый день, и Мевлют мог лишь неустанно благодарить Коркута за политические связи.

Сейчас в Стамбуле жили девять миллионов жителей, и обычные преступления на почве страсти, алкоголя или гнева не считались больше новостями, о них не писали в газетах, пока в деле не оказывалась замешанной женщина или знаменитость. Так что убийство Ферхата тоже не попало в газеты. Газетные воротилы, которые получили долю с прибылей после приватизации электрической отрасли, предотвращали любые негативные публикации на эту тему. Шесть месяцев спустя придерживающийся левых взглядов ежемесячный журнал, в котором работал старый друг Ферхата, опубликовал не привлекшую никакого внимания статью про электрическую мафию. Согласно автору, Ферхат был добросовестным инспектором, который попал под перекрестный огонь криминальных банд, сражавшихся за доходы от электрического вымогательства.

Мевлют раньше никогда не слышал об этом журнале, но спустя два месяца после выхода номера со статьей о Ферхате Сулейман принес ему копию. У брата только что родился второй мальчик; строительный бизнес шел хорошо, и он был счастлив.

– Ты знаешь, как сильно мы тебя любим? – сказал Сулейман. – Фатьма и Февзие сказали нам, что ты никак не можешь найти работу, которой заслуживаешь.

– У меня все хорошо, хвала Создателю, – сказал Мевлют. – Я не понимаю, почему девочки жалуются.