Мой сводный чёрт

— Ты мокрая насквозь и одета легко. На улице ветер, ты заболеешь.

— Далеко, — Оля поджала губы. — И что ты мне предлагаешь?

— Могу дать свою одежду. Сухую.

— Свои обноски? — выгнула бровь и кривя губы в насмешливой улыбке. Я уже начала жалеть, что решила оказать ей помощь.

— Слышишь ты, — Дима вышел на крыльцо следом за мной, — хлебальник захлопнула и почесала отсюда. Мразь какая. Ей помощь предлагают…

— Оля, — не дала старосте рта открыть. — Я больше предлагать не стану — если заболеть не хочешь, заходи, я дам тебе сухую одежду. Если же тебе страшно носить одежду купленную на распродаже, тогда настаивать не стану.

Я вернулась в дом, заметив, как одобрительно кивает Дима. В зеркало на стене увидела, что Оля пошла следом. Поднялась в свою комнату и из шкафа достала тонкий свитер и джинсы. Положила на край стола.

— Можешь переодеться здесь.

Покинула комнату. Услышала голоса Ромы и Антона из соседней комнаты. Улыбнулась, радуясь тому, что парни разговаривают спокойно.

На кухню зашла аккурат в тот момент, когда запищал таймер, извещая о том, что печенье готово. Достала противень, выложила на сладость на тарелку.

— Как вкусно пахнет, — на кухню вошли Глеб, Снежана и Игнат.

Заметила, что девушка сильно расстроена. Красивейшие глаза были полны тоски и боли. Нахмурилась. Посмотрела на Игната, подозревая, что причиной её расстройства является он.

— Ребята, вы чай попейте с печеньем. Мне у Снежаны спросить кое-что нужно. Рома и Антон наверху.

Я подошла к Снежане и взяла её под локоть. Мягко и ненавязчиво потянула в зал. Закрыла плотно дверь за нами и обернулась к девушке, севшей на ковёр возле окна и подтянувшей ноги к груди.

— Привет, — села перед ней на колени. — Что у тебя случилось? Расскажешь мне?

Губы Снежаны задрожали. Увидела, что она вот-вот расплачется. Не стала больше ничего спрашивать, давая ей время справиться с эмоциями.

— Он начал встречаться.

В голосе девушке была такая тоска, столько обречённости, что я всю её боль почувствовала. Будто сама узнала о том, что мой любимый завёл отношения с другой. Снежана заплакала. Горько. Каждый её всхлип резал ножом по сердцу. Я подобралась к ней ближе. Привлекла к себе и позволила уткнуться лицом в плечо. Гладила её по спине, не говоря ни слова. Просто молчаливо выражая поддержку. Снежана смогла успокоиться только через пятнадцать минут. Я отстранилась, ладошками вытерла её щёки. Девушка натянуто улыбнулась.

— Пойдём кушать твоё печенье, пока Дима всё не съел.

Я рассмеялась, зная прекрасно, что у Димы всегда есть аппетит.

— А ты что здесь делаешь? — тут же ощетинилась Снежана, едва мы вышли из комнаты и столкнулись нос к носу с Олей, одетой в мою одежду.

— Оля вернула мне браслет. Она уже уходит.

— Даже чай не предложишь попить? — староста в своём излюбленном жесте выгнула бровь.

— Дома попьёшь. Тебе пора.

Оля улыбнулась с каким-то триумфом и молча покинула дом, чем несказанно удивила.

— Даже странно, что на нас не вылили помои, — Снежана скривилась. — Зачем ты её в дом пригласила, Поль? Она же пакостей могла наделать.

— Она промокла до нитки, да и принесла мне мою вещь. Мне было неловко.

— Добрая ты душа, — Снежана покачала головой. — Не заметно, что я плакала? — встрепенулась перед входом на кухню, оборачиваясь ко мне лицом.

— Нет. Всё нормально.

— Это хорошо, — Снежана снова натянула улыбку на губы.

За большим кухонным столом сидели парни и оживлённо разговаривали. Возле Игната было свободное место, но девушка взяла стул и села рядом с Антоном, который тут же руку ей на плечо закинул и что-то спросил. Заметила, как напрягся Игнат. Разозлилась невольно за то, что он смеет ревновать, когда сам встречается с другой.

— Чего застыла, малыш? — горячее дыхание опалило ушко. — Пойдём за стол. Хачапури привезли.

Я обрадованно подпрыгнула и поспешила за стол, есть любимую еду. День и вечер были прекрасны. Я сидела, прижавшись к Роме, краем уха слушала разговоры, переглядывалась со Снежаной и изредка смотрела в экран, где один фильм сменялся другим.

Я купалась в атмосфере дружбы, доверия и привязанности этих людей. Они понимали друг друга с полуслова, не перебивали, уважая собеседника и его мнение. Будто одна большая семья, где каждый будет стоять друг за друга горой.

Получив море положительных эмоций, никак не ожидала, что проводив гостей и убравшись на кухне, наткнусь в своей комнате на подлость. Зашла к себе, свет включила, задёрнула шторы, повернулась к кровати. Всхлип отчаяния и боли застыл в груди.

— Нет, — с губ сорвался жалобный писк. — Нет, пожалуйста, только не заяц.

Ноги подкосились, я упала на пол, дрожащими руками касаясь растерзанного зайца. Наполнитель для игрушек валялся по всему полу, а лапы и уши были оторваны. Я зарыдала горестно, прижимая к себе часть, которая некогда была туловищем.

— Малыш? — встревоженный голос раздался со стороны двери. — Полина, что случилось?

— Мой заяц, — всхлипнула, показывая, что Оля сотворила с игрушкой.

— Чего ты плачешь? Это ведь просто игрушка, Поль. Я тебе другую куплю. Красивую. А этот заяц уродливым был.