Мой сводный чёрт

Каждое слово сказано отрывистым голосом. Родные руки очень осторожно подхватили под колени, подняли в воздух. Я положила голову на грудь Ромы, наконец, чувствуя облегчение. Тело совсем ватным стало, и я провалилась в темноту.

Приходила несколько раз в себя и вновь падала в вязкую черноту. Когда окончательно пришла в себя, за окном было темно. На стульях сидели Олег Леонидович и Рома.

— Как ты, Поля? — мужчина тут же подорвался.

— Пить хочется, — прохрипела, не узнавая собственный голос.

Олег Леонидович тут же поднёс ко рту бутылку с соской на горлышке. Я успела сделать пару жадных глотков, как он убрал её.

— Много нельзя. Сейчас врача позову.

Мужчина вышел. Я скосила глаза на Рому. Хотела подняться, но он оказался рядом и положил руки на плечи.

— Тебе несколько дней нельзя будет вставать, — безжизненный голос. Пустой. — Лежи.

Я подняла руку и коснулась пальцами носа. На нём был наклеен пластырь, который маячил перед глазами. Раздражал.

— Так. Здравствуйте, Полина. Посмотрим. Какая у тебя фамилия?

— Чижова.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Когда родилась?

— Девятнадцатого апреля.

— Хорошо. Что последним помните?

Я замялась, силясь вспомнить.

— Как в школу утром собираюсь.

— Сегодня?

— Да. Мама и… папа приехали из Франции. Это ведь сегодня было? — посмотрела на Олега Леонидовича. Он кивнул.

— У девушки шок. Поэтому забыла основные события. Такое бывает. Что ж могу сказать, Полина. У тебя сотрясение и перелом носа без смещения. Два-три дня мы понаблюдаем, потом отпустим домой. Лекарства все уже отец Ваш купил. Выздоравливайте.

Врач ушёл.

— Кушать хочешь? — Олег Леонидович снова оказался возле меня.

— А где мама? — прикусила губу.

— У Светы токсикоз после перелёта, — лицо мужчины стало виноватым.

— Хочу. Булочку с яблоком, — отвернулась, пытаясь скрыть слёзы.

Она даже в больницу не пришла. Очередное доказательство того, что я ей совсем не нужна. Олег Леонидович ушёл.

— Я люблю тебя, Полина, — нарушил тишину в палате Рома.

От удивления я перестала плакать. Посмотрела на парня огромными глазами, не веря своим ушам.

— Люблю безумно. Никого и никогда так не любил, — парень не смотрел на меня. Его взгляд бегал по палате, будто он боялся, что я сейчас вскачу и убегу. — Я думал, что сердце остановится от страха, когда ты отключилась.

— И я люблю. Больше всех на свете.

— Я виноват. Из-за меня ты здесь.

— Не говори глупостей, — фыркнуть не получилось. — Я первая Олю ударила.

— Что? — в чёрных глазах увидела шок.

— Она… оскорбила меня сильно. Я дала её пощёчину. Что с ней будет?

— Меня это меньше всего интересует. Только знаю, что придушу её, если на глаза попадётся.

— Она влюблена в тебя. Нет… Она одержима тобой, Рома. Оля пойдёт по головам, только бы добиться тебя.

— Ты же понимаешь, что ей ничего не светит?

— Понимаю. Я. А она нет. Все будут виноваты вокруг в том, что вы не вместе. Все будут мешать.

— Малыш. Давай закроем тему, — Рома склонился и поцеловал мою руку. — Тебе нельзя много разговаривать.

— Рот уже затыкаешь, — шутливо надула губы.

— Я бы совсем другим способом заткнул, — шепнул на ушко, прикусив мочку.

Я вспыхнула, залилась краской. Услышала довольный смешок.

— Пирожок с яблоком. Ещё с картошкой и грибами. И с вишней.

Взволнованный Олег Леонидович вернулся в палату.

— Спасибо, — я улыбнулась. — Вы решили меня откормить.

Мужчина кивнул головой.

— Полина, что тебе из дома привезти? Расчёску, зубную щётку, одежду?

— Ой, — я растерялась. — Я так не скажу. Можно мне подумать?

— Да.

— Бать, езжай домой, мы сообщением напишем. Или позвоним. Ты после перелёта не спал.

— Как я оставлю…

— Я останусь, батя. Давай, мне не хочется потом, чтобы ты на соседней койке лежал.

— Да, Олег Леонидович, поезжайте домой. Мне пока ничего не нужно. Правда.

— Хорошо. Завтра утром приеду.

Он склонился и поцеловал меня в лоб. Пожал руку Роме и ушёл.

— Он выглядит несчастным, — заметила я, едва за мужчиной закрылась дверь.

— Осознаёт, видимо, на ком женился.

Я зевнула.

— Нужно закапать нос. По две капли в каждую ноздрю, — парень взял с тумбочки капли. — Давай я.

Я запрокинула голову, чувствуя, как неприятно течёт по носоглотке лекарство. Сначала стало дико больно. Потом я смогла немного втянуть носом воздух.

— Ложись спать. Тебе нужно побольше отдыхать.

Хотела возразить, сказать, что спать совсем не желаю. Но прислушавшись к себе, поняла, что клонит в сон.

— Люблю тебя, — пробормотала, прикрывая глаза.

— И я…

Глава 30

Из больницы меня выписали через три дня. За это время мать ни разу не пришла ко мне в больницу. Я не видела её десять дней. И после этого не представляла себе, как смогу общаться с ней. Как смогу верить её словам о любви и терпеть её объятия. Горькое разочарование и боль от осознания царапали острыми когтями сердце. Как бы мне не хотелось стать независимой, сильной, я всё равно любила мать. Всё равно ждала её одобрения. Её ласкового взгляда. И равнодушие матери больно ранило.

— Поля моя. Девочка золотая, — мать действительно выглядела паршиво, когда мы вошли в дом. — Как же я переживала.