Мой тайный роман с боссом

– Босс, она устроила пожар, пыталась сбежать. Пожар потушили, но у Женьки сотряс. Она просто грёбанная стерва. Огрела его дубиной по голове, стащила ребёнка, пыталась удрать. Что делать? – короткое молчание. – Хорошо, скоро будем.

Отключив телефон, бугай угрожающе зашипел мне в затылок:

– Что, доигралась, идиотка? Босс в ярости. Сказал, что голову тебе снесёт. Поздравляю, ты уже почти труп. А дочка? Можешь навсегда с ней попрощаться.

* * *

Я потерялась во времени. Автомобиль быстро набрал скорость, значит, мы выехали на трассу. Тело затекло, мышцы ныли от тупой боли. Амбал до сих пор удерживал меня в неподвижном положении, лишая возможности видеть всё происходящее своими глазами.

Внезапно автомобиль резко дал по тормозам. Я сжалась, как ёж, ожидая удара, тут же ощутив ЕГО присутствие. Атмосфера в салоне стала мёртвой, как на кладбище глубокой ночью, после того как в машину сел ещё один человек, а в ноздри ударил знакомый запах дорого парфюма, ради которого от одного лишь вдоха не так давно я готова была отдать собственную жизнь. А сейчас от запаха Романа Царёва, от его голоса и присутствия, тем более взгляда, меня корёжило, как от смертельного яда.

Меня отпустили. Выпрямившись, судорожно поймав обезвоженными губами воздух, я столкнулась взглядом с Романом. Даже понять ничего не успела… Лицо огрело хлёстким ударом тяжёлой ладони.

– Мерзкая шлюха! Что ты натворила?! Я ведь предупреждал о последствиях!

Всхлипнув, я рефлекторно схватилась за скулу. Во рту разлился металлический привкус крови. Причина тому – лопнувшая губа.

Он смотрел на меня как чёрт на грешника. Глаза Царёва полыхали красными искрами в полутьме. Он скалился, жадно втягивал ноздрями воздух, смотрел на меня, как бык на красную тряпку, будто хотел разорвать голыми руками. Дьявол. Сатана. От такого не сбежать, не спрятаться. Он – не щадящая смерть в чистом виде.

Пауза. Ублюдок молчит. Лишь сверлит укором до самых костей, пока я стону, дрожу в истерике, глотая собственную кровь. Биение сердца зашкаливает. Каждый удар – минус одна секунда до принятия решения и момента услышать конечный приговор. Наконец мужчина, оценив ситуацию, ледяным тоном оглашает неоспоримое решение:

– Я больше не хочу тебя видеть. Ты была, есть и всегда будешь грязной, продажной шлюхой, падкой на деньги. Я в тебе ошибся. Ты не стоишь и гроша, потому что не уважаешь мою волю. Человека, давшего тебе всё. Человека, что вытащил тебя из гнилого болота. Света останется со мной. Она не твоя дочь, хорошо это уясни. Я отдам её Рите или одной из своих любовниц. Они никогда не показывают мне свой характер и не жалуются, в отличие от тебя, Диана. Считай, что ребёнок – твоя плата за ошибки, конченная ты стерва, что решила спалить дом, который я, сука, тебе подарил от всего сердца! – его перекосило, скривило от злобы. Вот-вот пена изо рта брызнет. – Ты продала свою дочь. Как себя. Всё, что мне сейчас хочется сделать – вымыть руки. После того как я тебя трогал. Ты грязная. И эта грязь на мне. Везде. Прощай. С глаз её вон уберите!

Грубым рывком меня, тонущую в слезах и внутренней боли, выдернули из машины на улицу. Не обращая внимания на молебные крики, бесцеремонно швырнули в грязь. Царёв также покинул автомобиль на минуту. Лишь для того, чтобы наградить меня прощальным тумаком.

– Здесь тебе и место, в грязи. Мне глубоко на тебя плевать. Теперь ты свободна. Можешь смело валить туда, куда пожелаешь. Хоть прямым ходом на панель. Впрочем, тебе не привыкать торговать дыркой. И не надейся, что полиция тебе поможет. В полиции у меня много добрых друзей. Только попробуй туда сунуться или выбрыкнуть какую-нибудь тупость. Пристрелю. Как собаку.

Брезгливо отряхнув ладони, ублюдок направился обратно к машине.

– Нет! Пожалуйста… нет!

Я ползла следом за Царевым на коленях по мокрому асфальту, сдирая ладони в кровь, мысленно вопила от адской боль в груди, когда в голове набатом бился плач моей малышки.

– Остановись! Не забирай мою дочь! Я прошу!

Хлопок. Визг колодок. Газанув, внедорожник умчался в темноту, обрызгав меня грязной водой из лужи. Застыв статуей, я смотрела в одну точку. На то место, где секундой ранее стоял Царёв.

Небо озарилось короткой вспышкой грозы. Начался мелкий дождь. Он смывал с лица слёзы. Вода попадала на ссадины над губой и на скулы. Больно. Но телесная боль – мелочь. По сравнению с тем кошмаром, что творилось в моей искалеченной горем душе.

* * *

Я долго брела вдоль обочины. Промокшая до нитки, забрызганная грязью. Обхватив плечи руками, дрожа от холода и шока, я едва передвигала ногами. Наверное, я заслужила, чтобы со мной вот так… как с бешеной тварью, что голыми руками растерзала с полсотни людей.