Мой Темный Квартет (СИ)

*** Айзека они застали в постели — как король на своем троне, он восседал на подушках, за обе щеки уплетая суп, заедая его сэндвичами. Рядом стояла полупустая кружка с вишневым соком, от которой над верхней губах у близнеца появились красные «усы». Чак, открывший дверь, просто светился от радости и облегчения. Знаете, как это бывает: ты находишься рядом с невероятно дорогим тебе человеком, который находится на грани — одна нога еще на земле, а другую уже засосало болото тьмы, и ты незнаешь, за какой ногой последует тело, душа... Все, что тебе остается, это сидеть рядом, успокаивать, уверять, что все будет хорошо, и обнадеживать, возможно, безнадежно больного, игнорируя нарастающую пустоту в груди, которую не закроют десятки других людей; а если человек еще и без сознания, то ты вообще не знаешь, а услышишь ли ты хоть раз его голос, улыбку, успеешь ли сказать «прости» и «прощай»? Или он уйдет тихо, как солнце за тучу, беззвучно, как лист падает на землю осенью, и у тебя останется только это страшное ощущение несгладимой вины, что ты сделал не все, что ты мог больше уделять внимания, больше времени проводить вместе; если находишься на расстоянии, то чаще звонить, писать, меньше ссориться и вызывать недовольства. Но уже ничего не сделаешь — душа, к которой бы ты хотел обратиться, уже не рядом, а к телу не имеет смысла обращаться — это оставленная, уже ненужная оболочка когда-то дорогого и незаменимого духа, который являлся фундаментом твоего сердца. И когда этот кирпичик исчезает, растворяется в небытии, все рушится — планы, надежды, мечты... И остается эта черная и ненавистная дыра, из которой, порой, не удается вылезти до конца жизни... За эти дни Чак постарел на несколько лет — он стал серьезнее, внимательнее, уже не было того беззаботного бесшабашного веселья. Он все еще улыбался, но каждая его улыбка точно спрашивала «а я могу улыбнуться? Чуть-чуть? Немножко?». Когда все уселись в комнате близнецов, Чак пожаловался, скривив лицо.

– Мне кажется, маман будет в шоке, когда увидит, что мы остались практически без еды.

– Не неши шушь. Я шъел тошко тарелху шупа и пару путерпротов, – замахал руками Айзек, доедая крошки.

– Вообще-то, ты съел кастрюлю борща и, по крайней мере, десять сэндвичей, – заметив, что брат намерен спорить, Чак махнул на него рукой, – все. Отвянь. Алан, чувак, ты-то как?, – тряхнул тот блондина. Парень, поправив очки, на секунду замялся, его взгляд метнулся к Брайану и, получив явный запрет, новь обратился к близнецу.

– Все хорошо, спасибо. Полежал немного в больнице — иногда полезно.

– Аха. Для плофилахшии, – усмехнулся Айзек, допивая сок. Брайан только хмыкнул, – я больше за тебя, дурень, беспокоился, – посмотрел блондин на Айзека, – кстати, как ты себя чувствуешь?

– Я Бог. Я никогда так не ел — это раз. Мой брат никогда не исполнял мои просьбы — это два. И я никогда так долго не тусовался в постели — это три. Вывод: я стал Богом, по непонятной мне причине, за пару ночей.

– Пару?, – вставил до этого молчавший брюнет, – стой. Айзек, какое сегодня число?

– Ну, позавчера было 3, следовательно, сегодня 5. Что Вы так на меня смотрите?

– Айзек. Сегодня 13 декабря.

– Что?, – на несколько секунд парень «завис», потом улыбнулся от уха до уха, – а я ведь почти купился. Молодцы, круто, практически разыграли...

– Айзек!, – стряхнул его Брайан, – мы не шутим. Посмотри на свой телефон.

– Пф, да легко, – близнец потянулся к столу и включил телефон, – он разряжен... Странно, я же полностью его зарядил, а его обычно хватает на неделю... Он не мог разрядиться за два дня.

– Потому что прошли не два, а 8 дней, брат, – повторил Чак. Айзек уставился на своих друзей, пытаясь заметить хоть малейший признак того, что они шутят. Ничего. Ни отведенных глаз, не трясущихся губ.

– Да ладно... А что тогда произошло?, – парни переглянулись, и Алан начал медленно рассказывать. Когда он дошел до того, как они обнаружили тело матери Дэйзи, Айзек прервал его, – а...Дэйзи? Она...?

– Слушай дальше, – осадил его Брайан. Дослушав историю до конца, близнец вскочил.

– Я уверен — Дэйзи жива, и вам просто все привиделось!

– Эй! Чувак! Спокойно! Мы надеемся, что будет хорошо, – угомонил его брат, приобняв за плечо и усадив на место.

– В нашей чертовой жизни никогда не бывает ничего хорошего, – сокрушенно произнес Айзек, закрыв лицо руками. Никто не нашел слов, чтобы ему противоречить — ведь в этом не было смысла.

Глава 10.

– Алан?

– Добрый вечер, Брайан, – было начало десятого, и брюнет немного удивился столь позднему звонку друга. Блондин, как никто другой, следил за распорядком дня и ложился спать вовремя. Они не общались несколько дней — Айзек был в депрессии, Чак не мог веселиться, глядя на понурого брата, Алан все пытался разобраться во всех проблемах, а Брайан... Чтож, это Брайан, – с тобой связывался кто-нибудь из полиции? Звонили или приходили?