Мой Террорист (СИ)

После завтрака каждый день гуляем с мамой в саду, иногда вдвоем, иногда с дядей Юрой. Зима наверстывает упущенное, сад весь засыпан пушистым снегом, но дорожки всегда аккуратно расчищены, у Юрия Петровича в хозяйстве порядок. Обмениваюсь мейлами с Джеки, они с Филом сейчас в Шамони, на горнолыжном курорте, и все у них замечательно.

В один из дней едем с дядей Юрой на кладбище. Последний раз я был на могиле отца больше месяца назад, на сорок дней. По дороге покупаю цветы, двадцать алых гвоздик. Отцу понравится, он их любил. Зарываюсь носом в букет. Острый, приятный запах. На кладбище все тоже в снегу, с трудом прокладываем себе путь до черной ажурной оградки. С сомнением смотрю на цветы, боюсь, что на белом они будут казаться каплями крови. Но нет, ничего такого, выглядит мирно и даже как-то празднично. Памятник временный, металлический. Для того, чтобы поставить каменный, нужно ждать где-то год, земля должна осесть.

Сметаю перчаткой снег, всматриваюсь в фарфоровую фотографию. Хороший снимок, сделан лет десять назад, отцу здесь немного больше пятидесяти. Совсем еще не старое лицо, честный открытый взгляд, в углах губ чуть наметившаяся улыбка. Смотрю долго, не отрываясь, воскрешаю в памяти, возрождаю в себе. И в этот момент прощаю. Совсем. Отец, я перед тобой виноват не меньше. Если уж честно, я был довольно паршивым сыном. Меня никогда не было рядом. Я ничем не помог тебе, не поддержал в трудную минуту, не удержал… Прости меня, папа. Я прощаю, и ты прости.

Пятого вечером дядя Юра отвозит меня в Москву. Перед отъездом он предлагает переехать к нему, он раньше даже не представлял, в каких условиях я сейчас живу. Соблазн велик, но отказываюсь. Юрий Петрович живет далеко за городом, как, скажите, пожалуйста, я буду добираться до работы и обратно? Дядя Юра даже готов выделить мне кое-что из своего автопарка. Отказываюсь опять, мучиться в пробках в час пик тоже невеликое удовольствие, на метро как-то проще. Кроме того, под влиянием последних событий своей жизни я вообще избегаю одалживаться, а ему я и так обязан, что дальше некуда. Но тут у меня хотя бы есть оправдание, что он делает это не для меня, а для мамы. В общем, спасибо, нет.

***

Последнее время Тор что-то зачастил в нашу бухгалтерию, на этой неделе заходил целых четыре раза. Хотя удивляться тут нечего, январь для финансовых работников очень сложное время, надо сводить годовой баланс. Наверное, из-за этого нас и держат под особым контролем. Особенно трудно материалистам, у них инвентаризация, списание и много чего еще. У меня все не так напряженно, но тоже заморочек хватает. Поэтому я почти не симулирую, закапываясь при появлении Гурова в кучи документов по самые уши. Впрочем, я мог бы этого не делать, моя персона его совсем не интересует. Обычно он что-то обсуждает с Кларой, непонятно, почему бы не делать это в своем или в ее кабинете, но иногда одаривает вниманием и «простой народ». В основном, мило шутит с нашими дамами, девчонкам тоже перепадает. А вот в моем направлении он вообще не глядит. А если глядит, то так, как будто меня там нет. С одной стороны, это радует, мне все еще ужасно стыдно за «сцену на балконе», а с другой – задевает. Как бы там ни было, я тоже работник этого издательства, кроме того, его компаньон, нечего смотреть на меня как на пустой стул.

Изредка сталкиваемся с ним в коридоре. Тут уж конечно совсем проигнорировать друг друга не получается. Я, отводя глаза, быстро бормочу «добрый день» и стараюсь поскорее пройти мимо. Он, так же не глядя, коротко дергает подбородком, что, видимо, означает приветственный кивок. Выглядит так пренебрежительно, кажется, теперь он презирает меня еще больше. Этим он добивается того, что мое смущение постепенно сменяется раздражением, а в душе начинает шевелиться стихшая в последнее время неприязнь. В конце концов, что такого ужасного я сделал? Ну, приставал. Но ведь не сильно. И вообще, не слишком ли много внимания к этому дурацкому случаю, почти две недели прошло.

Тринадцатого января ко мне в гости заваливается Джеки, к нему прилагается Фил. Парни решили поздравить меня со Старым Новым Годом. В пакете у них поллитруха «Хеннесси», минералка, кое-какая закуска. Выкладываю на кухонный стол немного сыровяленной колбасы, уже нарезанной в магазине полупрозрачными ломтиками, нежную розовую семгу, сыр, несколько больших спелых яблок. С удовольствием вонзаю зубы в глянцевый красный бочок, рот наполняется душистым соком. Джеки… Это все он, он знает, как я их люблю.

Ворчу на Женьку: почему не предупредил заранее, не позвонил, можно было бы встретиться где-то еще, я же совсем не готов, у меня и угостить их нечем. Джеки беспечно машет рукой, советует не париться, никто ничего и не ждет, они же неожиданно свалились мне на голову. К тому же все принесли с собой. А с меня кофе и хлеб. Это – пожалуйста. Кофе у меня как всегда хороший, хлеб тоже. Рядом с моим домом киоск от одной маленькой пекарни, там все всегда свежее и очень вкусное. Еще в холодильнике отыскивается пара лимонов, так что я как бы не совсем на халяву.