Встреча длилась 12 минут. Ее вела эйчар, руководительница что-то печатала на своем компьютере и время от времени, когда к ней обращалась эйчар, кивала и говорила «ага». Мне сообщили, что продолжать совместную работу со мной руководительница не желает. Я могу перейти на другую позицию внутри компании, однако руководительница не даст мне рекомендацию для моего потенциального начальства. Понятно, что это сделало бы мой переход невозможным. Вот как это выглядело бы на практике. Представьте, что к вам, начальнику отдела, обращается специалист из другого подразделения с просьбой о трудоустройстве. Прежде, чем дать ему ответ, вы наверняка расспросите о нем его руководителя. Если же тот не скажет о нем ничего хорошего и, более того, охарактеризует его как «необучаемого» и «неадекватного», то такого специалиста вы, конечно, не станете устраивать к себе, так как у вас нет ни малейшего повода ставить под сомнение слова вашего коллеги. Вы даже не будете выяснять, правда ли он проблемный или нет.
Известив меня о том, что она дает мне месяц на поиск работы, моя руководительница ожидала, что я уволюсь по собственному желанию. На это я ответил, что с уважением отношусь к любым решениям моего руководства, но поскольку мне очень нравится работа в компании, я хотел бы продолжить свой карьерный путь именно здесь. Уволиться по собственному желанию я не могу, так как такого желания у меня нет, однако готов обсудить условия увольнения. Моя риторика была встречена бурным негодованием – никаких условий никто обсуждать со мной не будет, это немыслимо. Если я не ценю хорошего отношения ко мне (теперь эйчар использовала оборот, ранее употребленный руководительницей, доказав тем самым, что они готовились вместе «прожать» меня), то с привлечением «менеджера+1» – руководителя моей руководительницы – они изучат результаты моей работы и с абсолютной точностью установят, компетентен я или нет. Если анализ выявит мое несоответствие занимаемой должности, то это повлечет для «всех нас» определенные последствия. Я ответил, что готов к общению с любым начальством и приветствую установление истины в таких важных вопросах, как моя профессиональная подготовка. Я уверен в своих компетенциях, бояться мне нечего, я согласен на любые проверки. Эти мои реплики очень удивили моих партнеров по переговорам, мне было обещано, что в ближайшее время состоится наша новая встреча с привлечением «большого директора». Звонок завершился, и я с облегчением выдохнул.
Следующая встреча состоялась через неделю – в очном формате. Вероятно, руководительница и эйчар полагали, что стены холодного офиса дополнительно надавят на меня.
• Используйте древо решений для подготовки к многофакторным переговорам. Это мой любимый инструмент, всегда работающий безотказно. Он позволяет структурировать ваши мысли и фактуру встречи. Смысл его прост: вы моделируете предстоящие переговоры и пытаетесь предугадать все возможные направления их развития. Так, например, вы говорите: «Я не буду увольняться по собственному желанию». Что ответит вам оппонент? Вариант (ветвь) 1: «Хорошо, давайте обсудим условия увольнения». Вариант (ветвь) 2: «Ничего с тобой обсуждать мы не будем, пошел вон!» Что вы ответите на каждый из этих вариантов? Какие ветви вырастут у древа после ваших ответов? Доведите работу до конца, поломайте как следует свою голову – пусть древо разрастется, а вы учтете все, что только способны учесть.
• Завершив подготовку к переговорам, настройте себя на нужный лад. Большинство людей не пользуются древом решений; если же вы добросовестно готовились к встрече с помощью этого инструмента, то уже сделали очень многое и потому можете позволить себе быть довольным собой и испытать хотя бы умеренную уверенность в своих силах и в благополучном разрешении переговоров. Даже если что-то пойдет не так, в этом не будет вашей вины. Будьте уверены: вы учли все, что могли, однако на развитие событий может повлиять и непредсказуемый, случайный фактор.
• Как бы то ни было, продолжайте системно работать и защищать свои переговорные позиции.
Глава 13
Отношения с людьми как главный капитал
В Древнем Риме патриции, приближенные к императору, облюбовали хитрый способ расправы с военачальниками, утратившими свое положение фаворитов. Они прекрасно понимали, что полководца, обладающего авторитетом и властью, опасно казнить по надуманному обвинению: массы могут возвести его в ранг мученика, а это усилит общее недоверие к власти. Следовало поступать иначе. Люди, чьим призванием была война, должны были и умереть на войне. При этом они могли оставить о себе какое угодно впечатление у широкого круга граждан, главное, чтобы их смерть не вызывала недовольства сильными мира сего, то есть теми, кто принимает решения.