Мой Тургенев

Гроза промчалась низко над землею…Я вышел в сад; затихло все кругом —Вершины лип облиты мягкой мглою,Обагрены живительным дождем.…Какая ночь! Большие, золотые

Зажглися звезды… воздух свеж и чист;Стекают с веток капли дождевые,Как будто тихо плачет каждый лист.Зарница вспыхнет… Поздний и далекийПримчится гром – и слабо прогремит…Как сталь блестит, темнея, пруд широкий, —А вот и дом передо мной стоит.

И при луне таинственные тениНа нем лежат недвижно… вот и дверь;Вот и крыльцо, знакомые ступени…А ты… Где ты? Что делаешь теперь?Упрямые, разгневанные боги,Не правда ли, смягчились? И среди

Семьи твоей забыла ты тревоги,Спокойная на любящей груди?Иль и теперь горит душа больная?Иль отдохнуть ты не могла нигде?И все живешь, всем сердцем изнывая,В давно пустом и брошенном гнезде?

Героиня этих стихов – Татьяна Бакунина станет героиней многих его романов. Союз двух возвышенных, влюбленных сердец не состоялся, однако образ Татьяны отразился во многих произведениях писателя: «Андрей Колосов», «Переписка», «Татьяна Борисовна и ее племянник»

Виссарион Белинский и Иван Тургенев на прогулке

6. Поиск жизненного пути

Спасские каникулы закончились, надо было поступать на службу. Еще в Берлине Тургенев планировал сдать в России экзамены на магистра философии и тем самым завершить свое философское образование. О допуске к экзаменам Тургенев пишет прошение на имя ректора Московского университета. В ожидании ответа Тургенев ведет светскую жизнь и посещает московские литературно-философские салоны. Несомненно, что обучение философии в Берлине разбудило в нем живой интерес к заоблачным полетам мысли.

В то время литературный мир России разделяли два идейных течения – славянофилы и западники. Славянофилы видели спасение искусства, философии и даже политики во всем русском, традиционном, православном, в близости к земле; а западники проповедовали необходимость для России во всем следовать европейскому опыту. Первые ценили прошлое родины, ее самобытность, опасались влияния новых идей и считали, что Россия должна служить духовным светочем для человечества; вторые – были открыты европейской культуре и миру, считали, что прогресс находится именно там и мечтали о том, чтобы Россия соединилась с Европой.

Чаще всего Тургенев посещает своего приятеля по берлинскому университету Т. Н. Грановского, который раньше его прилетел в Россию и «приземлился» в Москве. Он получил кафедру западноевропейской истории в Московском университете и успел обзавестись семьей. Взгляды западника Грановского, как и многих философов из их студенческого берлинского кружка претерпели большие изменения и перешли из умозрительной, идеальной плоскости в область практическую. Грановского и его сторонников больше всего теперь волновало будущее России, вопрос о том, по какому пути должно идти ее развитие. В его доме на Никитской собирались близкие по духу люди – В. Боткин, актер Щепкин, Кудрявцев, Кавелин… Все члены этого кружка, как и Грановский были убежденными западниками, они дружно отвергали всякую самобытность славянской и русской культуры, да и вообще отрицали ее существование. Признавали они лишь культуру Запада, которую считали необходимым пересадить на русскую почву.