Мои уродства меня украшают (СИ)

— Ты же просто переводишь стрелки с Пепы на себя. Ты хоть иногда пробовала не обвинять в своих неудачах только себя, а не всех, кто тебя окружает? Или что, все богатенькие наследники аристократии вместе с кровью приобретают гниль внутри? Ты хоть представляешь, как гадка ты сейчас, как жалка в своем стремлении? Она не заставляла тебя это делать силой, это был твой выбор. Лучше бы задницу свою подняла и просто с мужиком своим поговорила, вместо того что бы портить жизнь единственной, пока что, подруге!

Конец моей гневной тирады был очевиден, это нечто заплакало и убежало все в слезах прочь.

— Дверь! — кричу ей в след, но она, похоже, не слышит.

— Клара? — слышу нового посетителя и слегка приподнимаюсь на локотке, чтобы увидеть высокого блондина в генеральской форме.

— Ты еще кто? — фыркнула на это чучело.

Где-то я его уже видела, скосила взгляд ниже мундира, и чуть не потеряла дар речи от счастья. Меч, тот самый, который я своровать так и не смогла! Руки привычно зачесались, больное желание к блёсточкам проснулось.

— Я Серж Волд, генерал третей армии. Пришел что бы…

Договорить он не успел, потому как я резко села и с улыбкой уставилась на блёсточку на рукояти меча.

— Иди ко мне моя прелесть, — прошипела с улыбкой и на четвереньках двинулась по кровати к ней.

— Девушка, вы… вы что делаете? — завопил этот обладатель моей прелести, когда руку к ней потянула.

Точно, у него же какая-то странная магия, тут так просто забрать не получится. Посмотрела на меч внимательней в кожаных ножнах привязанный к поясу. О, придумала!

— Штаны снимай и иди ко мне моя прелесть! — нервно хихикая, потянула руки к своему сокровищу, но его хозяин решил, что штаны ему еще нужны и нагло сбежал.

В другой ситуации, я бы за ним бросилась, уж больно блёсточка хороша, но сил вообще нет. Только свалилась обратно на кровать и жалобно простонала:

— Дверь.

— Клара? — прозвучала фраза феноменальной редкости.

Подняла голову, чтобы посмотреть, кого там принесло в мою скромную обитель. В этот раз я на четвереньки не вставала, только покрывало на себя натянула.

— Костромской, ты хоть понимаешь, что после увиденного ты просто обязан на мне жениться? — говорю очень серьёзным тоном, смотря на красного как помидор парня.

— Почему сразу я! Это ты дверь тут открыла, а я просто мимо проходил! — вона как оправдывается.

— И ты жениться не хочешь, что вам мужикам не нравится-то? Ну, сисек нет, но за то попа то какая, и ноги ничего! Или хочешь сказать, что нет? — Подергала ножками, хотя они сейчас, наверное, грязные, я же босиком домой позавчера прошла.

— Д-да, н-нет, то есть, нет, то есть, да…

Он даже заикаться начал, не зная, как ответить на мой вопрос. Кто же знал, что моя голая туша способна делать людей почти заиками, которые и двух слов связать не могут. Да, шикарная способность, только применений у нее маловато.

— Ты чего вообще пришел? — спрашиваю мрачно.

— Там это, парни из полицаев интересовались, как ты. Говорили, их главный страшен в гневе, их самых тоже наказали, лишили стипендии и на дежурства дополнительные до конца учебы заставили ходить.

— Да что ты говоришь, — не удерживаюсь от иронии в голосе, пока разматываю руку и показываю конечность в засохшей крови, — дежурства и лишение стипендии… Какие же страшные наказания, по сравнению с моим, правда?

С обрубка торчит кость, кости обычно первыми отрастают, сейчас кость торчит на сантиметр выше отрубленной плоти. Где-то еще месяца два-три рука будет болеть, кажется, такое состояние называется фантомной болью. Части тела уже нет, или ещё нет, но я продолжаю ее чувствовать. Зрелище не для слабонервных, вот и Костромской позеленел мордой лица и убежал в сторону туалета. Женского, правда, судя по крикам и мату, но ему так и надо.

— Дверь! — стону, в который раз проклиная уже эту деталь интерьера.

В этот раз никто не приходит поглазеть на меня, так что приходится подняться с кровати и по стеночке к двери подойти. Как-то хреново мне, голова кружится, тело обессилено. Неужто так сильно растратила свои силы, когда с магом боролась? Или это нервное, из-за некроманта?

От воспоминания о нем больно кольнуло в груди. Когда же он исчезнет с моего сердца?

— Клара? — опять слышу это слово — вопрос и уже скриплю зубами.

— Твою же налево, что? — резко вскрикиваю, до двери не так уж много осталось, а мне уже и сил нет до нее дотянуться.

— Помочь? — спрашивает Нальнар, выйдя из-за двери.

Мы встретились взглядами, затем это длинноухое создание покраснело по круче помидор, сняло с себя рубашку и, не спрашивая ничего, накинуло ее мне на плечи. Это действие у меня вызывает смешанные чувства. С одной стороны, я рада, что он не пошел блевать, как Костромской, с другой меня мучает чисто бабский вопрос: он мне спину прикрыл своей рубашкой потому, что спереди совсем не на что смотреть? Вид моей груди его не смущает?!