Мои Великие старухи

– Хочу уточнить. В этом доме я поселилась еще до войны. Но в 40-м пришли немцы и всех жильцов выгнали на улицу, а вещи выбросили. Восемь дней мои вещи лежали на улице, но до них никто не дотронулся, люди боялись подходить к ним из-за немцев. Я сняла другую квартиру. А позже сюда вернулся мой сын, который рано и глупо женился, завел ребенка. Поэтому я тоже вернулась сюда, в этот дом, чтобы жить по соседству. Но сын развелся, женился еще раз и уехал. А я осталась в этом доме.

– Сколько же у вас внуков и правнуков?

– Много. Четырнадцать или пятнадцать… И есть уже праправнуки. В прошлом году нас, Голицыных, собралось в этой квартире тридцать девять человек.

– Надеюсь, сделали общий снимок? Я вижу у вас в квартире много фотографий.

– Да, много. Вот на этой фотографии я и моя дочь. Париж, 47-й год. А здесь я совсем маленькая с двумя замечательными розами в волосах.

– Какой на вас странный головной убор…

– Это раньше такие украшения на голову надевали. А на этой фотографии я в берете… А здесь мой знакомый итальянский художник, он хотел меня рисовать… А этот красивый мальчик – один из моих правнуков.

– Это лицо мне знакомо… Не портрет ли это итальянского наследника короля?

– Да, это Умберто… А здесь мой муж Борис Александрович Голицын. Царство ему Небесное… Он эмигрировал во Францию после прихода к власти большевиков. Умер в Каннах в 1947 году. Было ему 67 лет. Похоронили его на семейном участке кладбища Пасси, здесь, в центре. Рядом могилы Дебюсси, Эдуарда Манэ и членов семьи Романовых.

– Я вижу, что в вашей большой семье сохраняется память о предках, русская культура, традиции…

– Я бы хотела, чтобы мои внуки и правнуки говорили по-русски. К сожалению, с правнуками это уже сложно.

– Не могу не отметить, что вы замечательно говорите на родном языке.

– Вы слишком добры. Но я чувствую, что многие слова забываю. Я понимаю, что надо больше общаться с русскими, чтобы не забыть язык. Ведь я так давно уехала из России. Уезжала через Сибирь, через Японию, объехала весь мир и только в 20-м году приехала в Париж. С тех пор здесь и живу.

– Я слышал, вы недавно посещали Россию, побывали в Петербурге и Москве?

– Да, я была там два года назад. И снова еду с моей внучкой Катрин, которая говорит на четырех языках: немецком, английском, польском и, конечно, русском.

– Какова цель вашего нового визита на родину?

– Я хочу помочь Катрин понять Россию. Ведь она так мечтала поехать туда.

– Мне рассказывали, что вы добрый, щедрый человек, часто участвуете в благотворительных акциях.

– Да, по возможности стараюсь помочь нуждающимся.

– В России сейчас сложное время, переломное. Спасибо, что помогаете своей родине… Я знаю, что вы написали книгу…

– Да-да, но, к сожалению, у меня ни одной нет. А кто вам сказал о ней?

– У меня для вас сюрприз. Я нашел вашу книгу и хочу вам ее преподнести. Но почему она продается в церкви?

– Русская церковь здесь очень нуждается. Чтобы помочь ей, я написала этот роман и его тираж отдала в храм на продажу. В романе показана история одной семьи.

– Это ваша единственная книга?

– Да, мне всегда хотелось о чем-то написать, и даже американцы напечатали обо мне статью как о романистке.

– Давайте вернемся к России. Во время революции семнадцатого года вы были взрослым человеком, а, значит, многое помните…

– Да, конечно, как я уже сказала, в моей памяти остались замерзшие трупы солдат на Дворцовой площади. Я шла с вокзала и не успела перейти на ту сторону Невы, мост уже развели. Я была в отчаянии. Мне было страшно… Я стучалась, звонила в каждый подъезд, в дома знакомых, но никто не выходил. На Невском я просидела около двери какого-то дома, вжавшись в стену… Я видела, как стреляли казаки. Они бежали к Дворцу, чтобы спастись… А в них стреляли с крыш, они падали с лошадей, и лошади падали… Невский проспект был покрыт телами. Кровь лилась. Наконец я попала в дом знакомого фотографа. А в это время мой муж искал меня повсюду. Я никогда это не забуду, мне было так противно видеть пьяных солдат, которых я раньше провожала на фронт воевать с немцами, и всегда считала, что они такие чудные, милые… А теперь эти ужасные мужики громили город…