Мои воспоминания

Первоисточник же этих чудес – уравнения Максвелла в кватернионных операторах Гамильтона, про которого злые языки говорили, что он придумал их, пробираясь, в веселом после пирушки виде через один из дублинских мостов, ибо, как некоторые его биографы повествуют, он не прочь был, подобно нашему В. А. Стеклову, при случае и выпить, но во хмелю был буен, тогда как В. А. Стеклов всегда был неизменно корректен.

Самое трудное во всяком деле – правильное его обоснование вначале, лишь при этом возможно дальнейшее его развитие.

2. Возьмем еще один пример. В Институте генетики нашей Академии работал некий американец, кажется, специально академией приглашенный, по первому взгляду, над совершенно пустым делом: он спаривал одну с другой каких-то мух и исследовал, что из сего происходит.

Ведь сперва, не зная дела, покажется, что это занятие равносильно рекомендуемому К. Прутковым: «Если ты стоишь на мосту и плюешь в воду, то наблюдай, как по ней расходятся круги, ибо иначе ничего путного из твоего занятия произойти не может». Не все ли равно: плевать в воду или смотреть, как мухи спариваются? Однако оказывается, что избраны американские мухи потому, что их развитие крайне быстро, и через две недели новое поколение уже достигает зрелости; поэтому мухи эти дают возможность самым быстрым образом исследовать законы образования помесей и передачу наследственных признаков от прародителей потомству.

Оказалось при сличении с крупными животными, что законы эти общие, и притом не только для животных, но и для растений, так что мухи служат не предметом, а средством, инструментом

для исследования вопросов огромной важности для народного хозяйства, как, например, усовершенствования пород скота и изыскания наиболее приспособленных для данной области, т. е. климата и прочих условий, разыскания новых сортов хлебных злаков, новых сортов плодов и овощей и т. д. Так Н. И. Вавилов творит в этой области изумительные вещи, разводя, например, пшеницу за Полярным кругом или картофель на Кировском полуострове и в Мурманске, а академик А. А. Рихтер с уверенностью говорит: «Запрудите Волгу, дайте воду в заволжские степи, забудьте про губительные засухи, – урожай по 5 миллионов тонн пшеницы из года в год на орошенных землях будет обеспечен», и я знаю, что А. А. на ветер слов не скажет.

Не мне говорить о чудесах, творимых химией; все эти чудеса зарождаются в лабораториях, где первоначально работают над ничтожно малыми количествами вещества, но зато химия имеет твердо установленные, незыблемые законы, и от граммов и миллиграммов лабораторий переходят к сотням, тысячам и миллионам тонн промышленности, преобразуя жизнь культурного человека.

3. Семьдесят пять лет назад Ив. Мих. Сеченов издал свои «Рефлексы головного мозга». В то время была поговорка, что человек состоит из души, тела и паспорта. Ведение душою присвоили себе попы, телом ведало рекрутское присутствие, телом и паспортом вместе – полиция.

Книга Сеченова возбудила против себя попов, и профессор С.-Петербургской Духовной академии Барсов издал длинную против Сеченова статью, обвиняя его в распространении неверия, говоря, что Сеченов в своей лаборатории Медико-хирургической академии «показывает студентам душу лягушки под микроскопом». Хотя начало шестидесятых годов и считалось временем либерализма, но за «совращение в неверие» можно было попасть и в заключение в монастырь на срок по «усмотрению духовного начальства»; заключенные именно в 1861 г. в суздальском монастыре два раскольничьих архиерея пробыли в темницах по 63 года. Попы, монахи, архиереи и митрополиты умели исправлять своих «чад духовных», и проф. Барсов прекрасно знал, куда он метил, говоря о показывании студентам лягушечьей души под микроскопом. Но, стреляя лягушачьей душой, Барсов метил слишком высоко и промахнулся. Если бы он высказал свое замечание как шутку, то иные над ней посмеялись бы, зато другие заметили бы в ней и диогенова петуха, т. е. ядовитую насмешку над недостаточной мощностью, недостаточной обоснованностью и отсутствием строгости некоторых торопливых выводов и умозаключений, по словам Наполеона «c'est le ridicule qui tue»[78],а высказав свою сентенцию всерьез, он обратил ее в глупость.