Мой враг, моя любимая

Ивар сказал! Ивар сказал! А где сам Ивар?! Снял сливки и переложил заботу обо мне на других, как будто зверюшку на попечение соседям оставил!

Лекс, тем временем, успел задрать мою футболку до самых плеч и сочувственно поцокал языком.

— У тебя на позвоночнике две здоровые ссадины. И наверху несколько глубоких царапин от кошки. Тут фамильяра бы призвать… — он весело хмыкнул. — Или обработать йодом. Ты не против йода?

— Не против, — буркнула я.

Ну ладно, царапины от кошки, а ссадины-то откуда? И тут перед глазами всплыли картины прошлой ночи и то, с каким лицом Ивар вжимал меня в стену. В ушах зазвучали его глухие стоны, его шепот. Влажное скольжение между моих ног… его руки, удерживающие меня крепко и надежно, так, что я не боялась и забыла обо всем.

Я снова спрятала лицо в ладонях, с ужасом понимая, что внизу живота становится горячо и томно. Сумасшествие какое-то.

Лекс успел сходить за йодом и принялся бережно смазывать мои царапины, пока я придерживала футболку на плечах. Чем-то даже братьев напомнил. Они тоже вечно кудахтали над моими порезами. Сердце сжалось от тоски. Как там они? И отец? Когда я их увижу? И увижу ли вообще?

— Мила не тебя ненавидит, — вдруг сказал Лекс.

— Что? — удивилась я, отвлекаясь от раздумий.

— У нее нет к тебе личной вражды, говорю. Ты не думай. Ты просто напоминаешь ей…

Он замялся.

— О чем?

— Обо всем. О том, что есть охотники. О том, что есть внешний мир. Она давно уже не выходила за пределы поселения. Пыталась убедить себя, что больше ничего не существует. А ты ей напомнила, что это не так. Будь ты обычной девчонкой, вы бы, может, даже подружились. Но ты — охотница. И хоть я говорил ей, что ты не из местных, а из клана Хромого, который живет отсюда за тридевять земель, от этого не легче.

— А почему она ненавидит местных охотников?

— Видишь ли…

Лекс снова умолк. Он отошел, чтобы убрать баночку с йодом и выкинуть ватную палочку. Нехорошие подозрения начали шевелиться во мне. Может, с ней поступили так же, как Ивар — со мной? Какой-то охотник украл ее и держал у себя?

— А кто отец Никиты? — спросила я, когда Лекс вернулся и сел на свой стул, собираясь допить чай.

— Мы не знаем, кто его отец, — ответил он и встретился со мной взглядом.

Я поморгала в недоумении.

— То есть как? Мила не помнит, с кем у нее все было?

— Их было несколько, — он нахмурился, — мы подозреваем, что это были все, кто оказался поблизости в тот момент.

У меня открылся рот. Воображения не хватало, чтобы представить такое, но все равно стало страшно.

— Но… — я с трудом заставила себя говорить, — охотники дают клятву… они не могут причинять вред просто так… мы должны поступать справедливо… мы же не звери…

Лекс снова приподнял брови и посмотрел на меня с мрачной иронией.

— А Никита… — продолжила я.

— Мы все его любим. Он ни в чем не виноват.

— Но… он человек? То есть, он… обычный человек? Или лекхе?

— Мы пока не знаем. Ждем, появится ли у него фамильяр. Обычно это происходит годам к пяти, так что осталось недолго. Есть еще вариант раздобыть особого железа и приложить к его руке. Но, как ты понимаешь, никто не собирается этого делать. Мы просто ждем. Даже если он не такой, — Лекс развел руками, — что с того? Выгнать его на улицу?

— Нет… — я покачала головой. — Нет!

— Ну вот, охотница. Так и живем.

Я потерла виски. Лучше бы сидела в комнате. Чем больше узнавала, тем страшнее становилось от того, сколько утаил от меня отец.

— Ивар рассказывал мне… что девушек ловят патрули… Мила хотела убежать в город?

— Мила хотела убежать с Виктором. Был у нас такой один. Но ему не нравилось жить в Сопротивлении.

— В Сопротивлении?

— Так мы называем это место. Наше поселение. Мы — Сопротивленцы. Мы не живем в гетто, не подчиняемся законам и мечтаем, что когда-нибудь перемена законов случится в обратную сторону. Станет как раньше.

— Как вас до сих пор не нашли? — удивилась я.

— Этот кусок земли оформлен, как частное землевладение. Мы имеем право не открывать никому ворота. Все вопросы к владельцу земли.

— Но лекхе не имеют права владеть землей!

Мой собеседник рассмеялся.

— Ну естественно, земля не оформлена ни на кого из нас, охотница! Мы же не такие дураки, как ты считаешь. Слава Богу, есть люди среди Сочувствующих, которые готовы нам помочь. И их даже больше, чем ты думаешь.

— Сочувствующих?

— Это долго объяснять, — отмахнулся он, — и я не уверен, что Ивар будет рад, что мы уже с тобой так откровенничаем.

— Хорошо, расскажи мне про Виктора, — я уцепилась за любую возможность узнать больше о поселении, — почему ему не нравилось жить здесь?

— Он какой-то вечно скользкий был, — Лекс презрительно скривился, — гаденький. Но Милке нравился. Уж не знаю, чем вы, девчонки, себе предмет обожания выбираете. Но явно не головой. Виктор удрал от нас и стал «красноповязочником». Но Мила продолжала бегать к нему на свидания. А у них там свой кодекс есть. Типа проверки на профпригодность. И одним из пунктов кодекса является поимка кого-то из лекхе и передача его властям.

— И он выдал Милу? — поразилась я.

— Да. Пригласил ее на свидание в город. А сам договорился с соседним кланом.