Мой враг, моя любимая

Сложилось ощущение, что моя с виду жизнерадостная и открытая собеседница что-то недоговаривает. Но она оставалась единственной, кто мог хоть как-то помочь. А наличие тайны напоминало в чем-то ситуацию Ивара.

– У меня нет фамильяра. – Я посмотрела ей прямо в глаза.

– Да уж вижу. – Ирина кивнула в сторону браслета.

– Нет, ты не поняла…

– Я все поняла, Кира, – ее лицо резко стало серьезным, – но поверь, никому здесь нет разницы, почему у тебя его нет.

– Как ты… догадалась?

Она отодвинула пустую тарелку.

– Ты ударила врача. Никто и никогда не поднимал здесь руку на персонал. С нами можно делать, что угодно, – она обвела жестом помещение столовой и показала на жующих лекхе, – но мы не готовы дать настоящий отпор.

Что-то подобное уже говорил мне Ивар. Да я и сама убедилась, что лекхе были на редкость миролюбивым народом. В чем и заключалась их беда.

– Но в камерах был еще кто-то, – задумчиво протянула я, – Тимур, кажется. За что же его туда посадили?

Ирина выпрямила спину, стиснула пальцы рук и нагнулась вперед через стол.

– Ты видела его? – Напряженным голосом спросила она.

– Нет… – растерялась от такого напора я, – не видела… только слышала…

– Как он там? С ним все хорошо?

Я прищурилась.

– А ты его знаешь?

– Сначала ты ответь: с Тимуром все хорошо?

– Ну… – я задумалась, – его голос звучал нормально. Правда, говорил какие-то странные вещи, и я подумала, что он немного не в себе.

Ирина издала странный звук. Круглыми глазами я наблюдала, как ее губы искривились в улыбке, а из уголка глаза вдруг упала на стол слезинка. Никогда не видела, чтобы кто-то мог радоваться и плакать одновременно.

– Ты точно его знаешь, – покачала я головой.

Она кивнула.

– Тимур – мой муж.

– Черт! – Теперь стало ясно, почему Ирина первой подошла ко мне и уточнила, из камер ли я пришла. Видимо, уже тогда хотела поинтересоваться судьбой мужа, но не решалась.

– Он – единственный лекхе, который может дать отпор, – развела она руками. – Поэтому его держат там. Даже несмотря на то, что он не из первой категории социально опасных.

Меня захлестнуло волной сочувствия. Как же, наверно, грустно им быть разлученными друг с другом!

– Он – не единственный, – покачала я головой.

Ирина прищурилась.

– Твой мужчина – тоже лекхе?

– Похоже, что так.

– Он где-то здесь?

При мысли о том, что Ивар мог оказаться в этих застенках, холодок прошел по спине.

– Господи, нет! Он… остался там, снаружи. – Я не сдержала вздоха. – Надеюсь, он меня найдет.

Ирина растянула губы в грустной улыбке.

– Ты везучая, – она хлопнула ладонью по столу и вскочила на ноги, – ну пойдем, я все здесь покажу тебе, подруга. Мы ведь с тобой подружимся?

Я тоже встала и нерешительно кивнула. Еще одна подруга среди лекхе? Как будто черное и белое еще недостаточно смешалось в голове.

Но времени раздумывать о превратностях судьбы не было. Ирина повела меня в административный корпус. Поначалу я шарахалась от охраны, не знала, как себя вести, но она успокоила и убедила, что пока каждый из лекхе занимается своим делом, их никто не трогает. А дел оказалось по горло. Чтобы поддерживать жизнь в гетто, каждый должен был обслуживать себя и других. У всех имелось свое распределение. Мужчины достраивали новый барак и занимались другой тяжелой работой. Женщины трудились на хозяйстве.

– Готовить умеешь? – спросила Ирина, подталкивая меня к столу администратора, полной дамы в очках и со строго поджатыми губами.

– Да.

– Отлично, – она обратилась к сотруднице, – эту новенькую запишите на кухню, пожалуйста.

Просьба дополнялась умоляющей улыбкой и невинно хлопающими ресницами.

– На кухне уже нет свободных должностей, – отрезала дама.

– Как нет?! – Брови Ирины взметнулись вверх. – А вчера Орехову на работу в город отпустили. Вот как раз и свободное место.

Поджав губы еще сильнее, дама полистала какой-то журнал, потом нехотя кивнула.

– Иванова. Место на кухне.

– Спасибо! – Ирина едва не хлопала в ладоши, когда вытаскивала меня на улицу. – Говорю же, ты везучая. Будешь со мной рядом работать. Самое ужасное – это попасть в прачечную. Кожа на руках потом слезает только так.

Я опустила голову. То, что Ирине, прожившей тут уже много времени, казалось везением, не радовало меня. Я хотела вернуться домой! Я не принадлежала этому месту. Решение пришло само собой. Если Ивар мог притворяться человеком, то почему бы мне не начать притворяться лекхе? Усыпить бдительность, убедить охрану, что я не так опасна, и за мной не требуется наблюдение. А потом – сбежать.

– А отсюда как-то на волю попасть можно? – спросила у Ирины, пока мы шли через двор.

– Можно, конечно, – пожала она плечами, – нужно только сдать анализы и получить разрешение у Иллариона, а потом согласовать у начальства. – Собеседница скосила глаза на мою руку с браслетом. – Но ты даже не надейся. С первой категорией никуда тебя не пустят.

– А у тебя какая категория?

– Третья.

– А ты когда-нибудь выходила отсюда? – Я подумала и добавила: – То есть с момента, как попала сюда.

– А зачем? – пожала плечами Ирина. – Куда мне идти без Тима? Я здесь, пока он здесь. Вот и все.