Моя армия. В поисках утраченной судьбы

Что касается девушек, то была у меня забавная и невеселая история. Еще в нашем степном городке ходили слухи, что в Алзамае нас ждет встреча с удивительной красавицей, весьма популярной среди офицеров, племянницей комполка Мариной, заведующей вещевым складом.

Слух оправдался — Марина действительно была очень красива: темноволосая и светлоглазая, с удивительно нежным цветом лица. Ходила она в телогрейке, что ее не портило. Хотя, как выяснилось, она предпочитала другой наряд. В самодеятельности она не участвовала, и, встречаясь иногда в расположении батальона, мы даже не здоровались. В апреле меня наконец отпустили в отпуск. Каким-то образом она об этом узнала. Накануне моего отъезда подошла ко мне и робко спросила — не могу ли я привезти ей из Ленинграда свежий журнал мод? Я удивился, но пообещал. Казалось бы, сюжет был исчерпан. Но Марина стала рассказывать о себе, жаловаться на грубость окружающей жизни. Мы стояли у входа в штаб батальона, и проходящие мимо солдаты многозначительно ухмылялись. Про Марину ходило много разговоров, и я знал, что у нее роман с двухметровым разбитным старшиной. Зачем ей понадобилось налаживать со мной какие-то отношения, было мне непонятно.

Я привез ей самый дорогой и толстый из найденных мною модных журналов. Точно помню, что стоил он 25 рублей. Больше половины моей ефрейторской получки. Когда я — по возвращении — принес свой подарок к ней на склад, она была потрясена и взяла журнал с такой осторожностью, как будто он был хрустальный. И спросила, сколько она мне должна. Я ответил элегантно, но несколько легкомысленно: «Если ты хочешь быть со мной в дружеских отношениях, то никогда об этом не заговаривай!» Я не имел в виду ничего конкретного, но она поняла это по-своему, зарумянилась и взяла меня за руку. Мой опыт общения с женщинами и, соответственно, знание женской психологии были равны нулю, но что-то я все же сообразил. Это был случай, схожий с ситуацией Стася Луцкого. Вряд ли я казался ей таким уж обольстительным, тем более что она была года на два-три меня старше. Видел я ее старшину — красавец! Но роман со старшиной особых перспектив не имел, а я был из Ленинграда... А ей предстояло мотаться по воинским частям со своим дядей полковником... Что там было с ее семьей, я не помню, хотя она и рассказывала.

Я осторожно высвободил руку, еще что-то куртуазное сказал и ушел. Через несколько недель нас перебросили под Иркутск, а на новом месте дислокации полка я Марину почему- то больше не встречал.