Моя история

Голоса на пленках — самое сложное, потому что пленка либо таинственно исчезала в самом магнитофоне, либо вдруг вся размагничивалась, оказываясь стертой, когда мы пытались воспроизвести запись. А это означало, что доказательство уничтожено и мы единственные очевидцы фантастических сеансов связи. Голоса часто давали мне различные инструкции. Они, скажем указывали на то, что дискуссии и неформальные демонстрации моих возможностей ученым — это вполне приемлемо. Но ни в коем случае недопустимо их более глубокое научное изучение.

У меня были весьма неоднозначные чувства по поводу этих инструкций. Я хотел делать как неформальные, так и формальные эксперименты в научных лабораториях. Очень трудно было оставаться рациональным и благоразумным, когда все, что вокруг происходило, было нерациональным и необъяснимым с точки зрения обыкновенного разума.

Мы с Шипи снова вернулись в Европу, где должны были пробыть до ноября 1972 года, если к этому времени все будет обстоять успешно с планами Станфордского института. Почти все время в Европе мы тратили на налаживание связей с людьми, так или иначе связанными с будущей программой исследований.

Среди них была и Мелани Тойофуку, очень милая американка японского происхождения, обладающая прекрасным ярким умом и потрясающими способностями в организационной работе. Она раньше работала в итальянском кино, но в последнее время активно и увлеченно занималась научными экспериментами. Временно присоединилась к нашей группе также Сольвейг Кларк, представительница одной крупной корпорации. Как и Мелани, это была очень милая и симпатичная женщина, умевшая быстро и энергично решать самые сложные проблемы. Обе они очень поддерживали нашу программу научного изучения таинственных сил и присутствовали при многих их уникальных проявлениях.

Шипи, Мелани и я возвратились в Нью-Йорк в первой половине ноября 1972 года. Предстояло очень четко все спланировать, чтобы одновременно сочетать научные исследования с коммерческим турне, лекциями, демонстрациями и, может быть, мюзиклом, который Вернер по-прежнему мечтал поставить. Я снова встретил очень много интересных людей: Боба и Джуди Скатч, глубоко и очень серьезно занимающихся изучением парапсихологических наук, Марию и Байрона Джанис, ставших вскоре моими едва ли не самыми близкими друзьями.

Я уже с первого взгляда понимаю, что с некоторыми людьми у меня завяжется глубокая и длительная дружба. Так случилось с Марией и Байроном, так же было с Мелани и Сольвейг.

Так много странных вещей произошло с тех пор, как мы прилетели в Нью-Йорк, что даже сложно описать все эти явления. Уже на следующий день после нашего приезда в Осси-нинг я заметил, что огромный черный пес Андриа по кличке Веллингтон лежит на полу в кухне и как-то судорожно трясется. Вдруг зазвенел телефон, и Андриа пошел на кухню поднять трубку. По дороге ему нужно было перешагнуть через собаку, но вдруг Веллингтона не стало. Нет, дело вовсе не в том, что он встал и убежал. Просто одну секунду назад он был там, а уже через мгновение его там не было. С ним произошло точно так же, как с другими вещами, которые внезапно появлялись и исчезали, А еще через несколько секунд я увидел, как Веллингтон появился очень далеко на дороге, ведущей к дому. Мы позвали его. Он подбежал, но был как бы не в себе и продолжал неестественно трястись. Мы все были шокированы, никто не мог ничего понять. У Андриа никак не укладывалось в голове, как живой организм может быть так транспортирдаан в пространстве в течение всего нескольких секунд? Ведь для этого нужно было бы разобрать живую ткань атом за атомом, а потом снова собрать, или эти же атомы нужно было ускорить каким-то неизвестным путем. В общем-то все это относится и к любым другим предметам, которые исчезали и возвращались, но здесь была собака — живое существо, и это, конечно, произвело особое впечатление. Только позже мне удалось понять, что означал этот инцидент с Веллингтоном.

Перед самым нашим отъездом в Сан-Франциско, где вот-вот должны были начаться исследования в Станфордском институте, случилась одна очень неприятная для меня вещь. Мы с Андриа сидели у него в гостиной, когда пепельница и ключ неожиданно появились перед нами на столе. Андриа это воспринял как очередной сигнал к тому, что к нам идет какое-то новое послание от компьютерных голосов. Он достал магнитофон, и мы ждали. Андриа оказался прав. Кнопка воспроизведения снова сработала сама, и в динамике возник знакомый уже голос.