Моя любовь, моя печаль. Книга 1

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Когда-нибудь мы сможем поговорить об этом без помех, – сказала Изадора, поднялась с постели и стала одеваться. – Но пока ещё рано, Андре.

– Я буду ждать тебя, Изадора.

Дока

Когда Доку привели к Мими и представили пред её ясные очи, она от удивления раскрыла рот.

– Беренисе, и этого парня ты называла симпатичным, обаятельным?! Да у нас нет ни одного шанса! Это же какой-то неотёсанный чурбан!

Беренисе смущённо молчала.

– Но-но, – сказал Дока. – Не так уж много вы мне платите!

– О! Да, он умеет разговаривать.

– Это единственное, что он умеет делать, – сказала Беренисе.

– Слушайте, дамочки, если вы будете продолжать в том же духе…

– Жилда! – позвала служанку Мими. – Сейчас этот молодой человек снимет с себя эти лохмотья, а ты выбросишь их на помойку!

– А домой я голый пойду? – удивился Дока.

– Нет, я тебе дам одежду вместо этих тряпок.

Мими подошла к Доке и принюхалась.

– Что это вы делаете? – спросил Дока.

– Слава Богу, у него хватило ума помыться, – сказала Мими. И тут посмотрела на ноги Доки. – Откуда у тебя эти ботинки? Ты что, украл их в музее? Почему ты до сих пор не разделся?

– Да что вы навалились? Я стесняюсь.

– Он стесняется! – Мими расхохоталась. – В лохмотьях ходить он не стеняется! Живо снимай всё.

– Всё?

– Трусы можешь оставить.

Служанка принесла выглаженный, чистенький, новенький с иголочки костюм, рубашку и шикарные ботинки. После того, как Дока переоделся, Мими и Беренисе обошли его вокруг, придирчиво рассматривая.

– А что, Беренисе, может быть, и есть у нас шанс, – удовлетворённо сказала Мими.

Когда Дока поглядел на себя в зеркало, он даже не узнал элегантного парня в модной одежде.

– Во! – только и смог сказать он.

– Так, с этим покончено. Беренисе, стрижку сделаешь ему сама. Я тебе доверяю. А теперь перейдём к правилам хорошего тона.

– А! Тон у меня хороший! – Дока обрадовался, что хоть чем-то сможет угодить, и запел.

– Прекрати своё нытьё! – прикрикнула на него Мими. – Правила хорошего тона – это вовсе не пение. Ты должен научиться вести себя в обществе.

И дальше началось такое, что Дока поначалу проклял свою сговорчивость. Эх, лучше бы он всю жизнь проторчал в своей харчевне.

Не так ходишь! Не так садишься! Не так держишь руки!

Дока почувствовал себя настоящим калекой. Ни один орган не был у него на своём месте. Как только он справлялся со своими ногами, тут же забывал про руки, и они начинали вытворять, Бог знает что. Начинал следить за руками – открывался рот. Закрывал рот – ноги начинали заплетаться…

Дока вспотел, просох, снова вспотел и снова просох.

Но впереди было самое страшное – Доку посадили за стол.

– Мы начнём с супа, – сказала Мими.

– Но я терпеть не могу супа! – чуть не закричал Дока, боясь, что он просто захлебнётся от постоянных окриков и напряжения.

– Виториа из итальянской семьи, а там обедают обязательно с супом, – оборвала его Мими. – Дока… Это что, у тебя имя такое?

– Это прозвище, – признался парень. – Мать назвала меня Эдуардо.

– Прошу за стол, сеньор Эдуардо, – сказала Мими.

Опасения Доки чуть не оправдались. Ну, во-первых, ложку оказалось надо совать в рот не далеко и не близко, при этом выворачивая руку так, что приходилось высоко поднимать локоть, а это строжайше запрещалось. Но самое страшное – жевать с закрытым ртом. Дока действительно чуть не захлебнулся от этой новости.

– Не сопи! Не чавкай! Закрой рот! Не кроши хлеб! Не чавкай! Не сопи! Убери локти со стола!

Дока опять взмок и опять высох.

Словом, к концу урока он был как выжатый и высушенный лимон. Его покачивало, кружилась голова, вместо двери он чуть не вышел в платяной шкаф.

Впрочем, Мими и Беренисе остались весьма довольны.

План их начинал претворяться в жизнь.

Дон Лазаро

– Тебе просто надо уехать, – сказала Валентина брату. – В Падую! Конечно, в Падую. Наши итальянские родственники будут тебе очень рады.

– О, Валентина, что ты за человек? Это тоже, самое, если приговоренному к смерти предложить почитать Марка Твена.

– Никто тебя к смерти не приговаривал. Не знала, что для тебя это такая уж новость.

Валентина лукавила, она прекрасно знала, что её сообщение будет для дона Лазаро громом среди ясного неба. А сообщила она ему вот что.

Когда-то давно, когда она ещё жила здесь, в Сан-Паулу, когда ещё была жива жена дона Лазаро, от кого-то из сотрудников фирмы Валентина узнала – её невестка Мария Элена беременна, но не от мужа, не от Лазаро. Отцом будущего ребёнка был совсем другой человек. До поры до времени это оставалось тайной, но как только родился мальчик, отец, настоящий отец ребёнка, забрал его у Марии Элены и воспитал сам.

– Теперь мне кажется, что он всегда знал об этом, – сказал дон Лазаро. – Он смотрит на меня так вызывающе.

– Тебе попросту надо от него избавиться.

– Это невозможно! Я уже несколько раз предлагал выкупить у него долю, но он наотрез отказывается. Он словно чувствует свою силу.

– И как только ты не проследил за этим с самого начала?

– Я вообще тогда был в Европе. До меня дошли какие-то смутные слухи, но я не придал этому значения. Боже мой! Рикардо – сын моей жены.