Моя любовь, моя печаль. Книга 2

– Марко, мы же не дети, чтобы по каждому пустяку бегать жаловаться к Андре!

В последнее время Дирсе была раздражена не только из-за проблем с женитьбой. У беременных женщин это случается и при самых благоприятных условиях. Марко старался не обращать на это внимания.

– Он шевелится? – то и дело спрашивал он, прикладывая ухо к животу Дирсе.

– Там ещё нечему особенно шевелиться, – улыбалась Дирсе. – Я беременна всего третий месяц.

– Эх, я жду не дождусь, когда наш мальчишка начнёт шевелиться! – благостно говорил Марко.

– Какой ещё мальчишка?! Девочка! Я всегда мечтала о дочке, – резко одёргивала его Дирсе.

– А, в общем, какая разница! – соглашался Марко.

Порфирио подозвал его как-то вечером и шёпотом сказал:

– Меня вышвырнут вон за то, что я сейчас вам скажу. Обещайте, что об этом никто не узнает.

– Конечно, обещаю, – удивился Марко.

– Дело в том, что дон Лазаро… – Порфирио оглянулся по сторонам, не видит ли их кто-нибудь? – …дон Лазаро слышит и может говорить.

– Правда?! – обрадовался Марко.

– Тише. Об этом никто не должен знать. Вам я говорю только потому, что вы можете попросить у него помощи.

– Да, но как же я это сделаю, если «не знаю», что он разговаривает?

– Надо создать такую ситуацию, чтобы он сам заговорил.

И Марко придумал.

Когда в доме не было матери, они с Дирсе вошли в комнату деда, поздоровались, сели с ним рядом и стали говорить.

– Обязательно будет мальчик, – сказала Дирсе. – Я всю жизнь мечтала о сыне.

– А я о дочке. Но, может быть, ты права. Мальчик лучше.

– Знаешь, как я хочу его назвать? – сказала Дирсе.

– Как?

– Лазаро, – серьёзно ответила невеста.

– Очень красивое имя. Мне кажется, дедушке это понравилось бы, если бы он услышал.

– Жаль только, что твоему дедушке не придётся понянчиться с внуком.

– Да уж… Но ничего, мы будем иногда приводить сюда маленького Лазаро.

– Ой, я боюсь его приводить сюда. Дона Изадора так не любит меня. Она и нашего сынишку не будет любить…

– Как это не придётся нянчиться с внуком? – подал вдруг голос старик.

– Ой, дедушка! – вскочил Марко, изображая удивление. – Ты разговариваешь?!

– Тише, об этом никто не должен знать!

На следующий день Марко и Дирсе объявили о дне свадьбы.

– Кстати, мама, мы решили всё-таки жить здесь, – сказал Марко. – Думаю, дедушке это понравится…

Толедо и Жижи

Два одиноких сердца волею судьбы оказались вместе. Такие разные и вместе с тем объединённые одной и той же тягой к человеческому теплу, Толедо и Жижи неожиданно привязались друг к другу. Незаметно для них обоих это переросло в настоящую дружбу, и каждый из них по-своему дорожил ею. Покинутая своим мужем, Жижи находила в разговорах с Толедо отдушину, он мог, со свойственным ему юмором, объяснить ей, что жизнь не ограничивается семейными отношениями. Рядом с ним Жижи увидела много такого, что всегда оставалось для неё на периферии её внимания. В свою очередь Толедо находил удовольствие от общения с этой доброй и искренней женщиной, в ней было то, чего никогда не могла дать ему Мими.

Долгие вечера они проводили в беседах о музыке, поэзии и любви. И хотя Жижи не могла похвастаться богатыми познаниями, её врождённая восприимчивость к прекрасному делала эти беседы наполненными каким-то особым ароматом…

Их разговоры касались и больных для них тем… Чаще всего это были разговоры об Орасио, муже Жижи.

– Этот твой любимый муженёк должен выплачивать тебе миллионное содержание, – говорил Толедо.

– Бедный Орасио, – грустила Жижи.

– Каждый мужчина, который превращает свою жену в домашнюю хозяйку, должен потом за это расплачиваться. Это дорогое удовольствие.

Часто их беседы скрашивал Дока. Он был любимцем и Толедо, и Жижи.

– Ну как поживает твоя страдалица? – спрашивал Толедо каждый раз, хотя времени уже прошло много.

– По-моему, у неё всё складывается неплохо. Она уже вернулась домой. Готовится к свадьбе брата.

– А ты сам никогда по-настоящему не хотел жениться на Витории? – спрашивала Жижи.

– Нет. 

– А жаль, тогда бы эта история закончилась действительно как в кино… – мечтательно говорил Толедо.

– Бросьте свои кинороманы! – смеялась Жижи, но при этом смотрела на пожилого джентльмена очень тепло.

Но чаще они оставались одни.

Тогда Толедо включал магнитофон, и они слушали оперу или добрый старый джаз. В эти минуты они могли и не разговаривать.

– Прекрасная музыка, – говорил Толедо.

– Да, – ностальгически вздыхала Жижи. – Она напоминает мне те времена, когда я была невестой Орасио.

– Опять ты о своём муженьке! – раздражался Толедо.

Жижи потаённо улыбалась, ей нравилось, что Толедо немного ревновал её к бывшему мужу.

Но чем дальше, тем больше скучал Толедо в Сан-Паулу. Приключения Европы и Америки манили его.

Дело он полностью передал Доке, подписал завещание, и, в общем, закончил все дела в Бразилии.

Пора было уезжать.

– Как долго ты собираешься оставаться за границей? – спросил его Дока, когда Толедо сообщил о скором отъезде.

– Сначала мы поедем в Нью-Йорк, потом проведём неделю в Лондоне…

– Мы? – удивился Дока.

– Да, – несколько смутился Толедо. – Мадам Жижи благосклонно согласилась сопровождать меня в этих поездках.