Моя любовь, моя печаль. Книга 2

– Я не хочу больше ни с кем знакомиться, – грустно сказала дочь.

Слёзы опять хлынули из её глаз, она уткнулась в подушку и разрыдалась.

– Господи! Почему мне раньше не сказали, что ты в таком состоянии?! – возмущалась Изадора. – Я накажу всех! Какая бессердечность!

Виновных Изадора хотела искать на стороне. Ведь так проще, никаких угрызений совести. Но Марко спокойно напомнил ей:

– Мама, я говорил тебе об этом уже не один раз. Ты и слушать меня не хотела.

– Думаешь, у меня есть время на все ваши глупости?!

– Из-за этих глупостей может умереть твоя дочь, – сказал Марко.

– А что сказал доктор? – перевела неудобный для неё разговор Изадора.

– Что это меланхолия.

– Тоже мне – болезнь! Пусть продолжает колоть ей витамины и транквилизаторы.

– Материнский долг исполнен, – сказал Марко, когда Изадора вышла.

Дирсе по-своему утешала Виторию.

– Да не стоят того мужчины! – горячилась она. – А этот Эдуардо! Он мне никогда не нравился!

– Я тому свидетель, – сказал Марко. – Ты его всегда недолюбливала.

– Женская интуиция! Негодяев чувствую за километр!

– Эдуардо не такой, – тихо произнесла Виториа. – С ним просто что-то случилось…

– Боже правый! И у тебя ещё хватает сил его защищать?! Или, в самом деле, любовь слепа?! Как же мне тебя жалко!

– Знаешь, сестрёнка, давай выходи из этого столбняка. Завтра встань пораньше, надень купальник…

– У меня одно желание, Марко, заснуть и не проснуться.

– Бог наказывает тех, кто изводит себя из-за мужчин! – сделав страшные глаза, сказала Дирсе.

– Пусть, – равнодушно сказала Виториа.

В тот день она проснулась с ощущением ужасной, безысходной тоски. Жизни в ней оставалось совсем чуть-чуть. Она поняла, что именно сегодня умрёт. Эта мысль совсем не испугала её, наоборот, ей стало вдруг легче. Наконец, кончатся все эти мучения, она уйдёт в темноту, и больше, никогда, не будет терзаться мыслями о любимом.

Порфирио раздёрнул шторы, и солнечный свет ударил Витории в глаза.

– Ой, как ярко! – слабо проговорила она.

– Постарайтесь сразу не смотреть на свет, – посоветовал слуга. – Скоро ваше зрение привыкнет.

– Да, я отвыкла от солнца…

– А что вы желаете на завтрак? Какие-нибудь фрукты? Вкусную булочку? Всё, что угодно…

– Спасибо, Порфирио, я ничего не хочу…

– А как насчёт шампанского и чёрной икры? – Порфирио даже сам сглотнул слюну. – У меня всегда была такая мечта – рано утром я просыпаюсь и начинаю пить шампанское прямо в кровати. Несколько капель вина попадает ей на грудь, и я снимаю их губами…

Порфирио замолчал на полуслове.

Виториа подняла голову с подушки. Она не верила своим глазам. Может быть, это от солнечного света? Может быть, это уже начались галлюцинации? Может быть, она уже умирает?

В дверях стоял Эдуардо.

– Здравствуйте, – сказал он и улыбнулся. – А почему вы молчите?

– Доброе утро, – опешив, сказал Порфирио. Он тоже не верил себе.

Эдуардо сделал несколько шагов вперёд.

И в этот момент, закрыв лицо руками, Виториа вскрикнула.

– Любимая! Виториа! – бросился к ней Дока. – Не плачь, успокойся! Я же здесь!

Он покрыл девушку поцелуями. Он высушил губами её слёзы. Она обняла его так крепко, что у него захватило дыхание.

– Я думала, ты никогда не вернёшься! – сквозь рыдания сказала девушка. – Милый мой, любимый!…

Порфирио сам утирал непрошенные слёзы. Сцена растрогала даже этого скептика.

– Как хорошо, сеньор Эдуардо, что вы снова с нами! – сказал он. – А то всё уже принимало такой дурной оборот! Сеньорита Виториа уже давно ничего не ест, она угасала, сеньор Эдуардо…

– Я снова с тобой, милая…

– Да, да! Теперь я тебя никуда не отпущу!

– Я оставлю вас одних, – тактично сказал Порфирио и удалился.

Виториа снова прильнула к любимому. Слёзы уже не катились из её глаз. Она счастливо смеялась, она перебирала волосы Доки, целовала его глаза, лоб, губы…

– Ты не будешь больше грустить? – спросил Дока.

– Нет, конечно, не буду! Ведь теперь ты со мной! Ведь ты меня не бросишь?

– Я бы никогда с тобой так не поступил, дорогая! Всё дело в том, что я серьёзно заболел в этой дыре и не имел возможности никого предупредить, даже маму. У меня был страшный жар!

– У меня тоже была высокая температура!

– Сколько?

– Доходило до тридцати девяти!

– А у меня было сорок!

Они смеялись от счастья, хотя говорили о вещах страшных.

– Но меня напичкали лекарствами… – Дока снова поцеловал Виторию. – О Господи, Виториа, поправляйся скорее!

– Да, милый, да! Я очень захотела есть! Я ведь не ела почти месяц!

– И чего же ты хочешь?

– Шампанского и чёрной икры! Несколько капель упадёт мне на грудь, и ты высушишь их губами!…

Дирсе

И вот началась её новая жизнь, связанная с работой на «Вентурини». После недолгих переговоров решено было всё же попробовать её в качестве секретарши Валентины, Лусиану забрала к себе Изадора.

Но в первый же день Валентине пришлось пожалеть об этом: от волнения девушка казалась совсем беспомощной. Началось всё с того, что, принеся своему шефу кофе, Дирсе выронила чашку, и всё пролилось на пол.

– Ты что, Дирсе? Так не годится, ты должна быть опрятна и осторожна, – не преминула выговорить ей Валентина.