Моя любовь

В последние годы он тяжело болел. У него было плохо с легкими. Помню съемку фильма «Легкая жизнь Яши Топоркова», когда я бегала за кислородными подушками для него. Главную роль исполнял Валя Зубков, я играла официантку. Не очень интересный сценарий, не очень интересный режиссер Карелов, и роль, может, не очень интересная, но вспоминается, что рядом были хорошие люди. Зубков в чем‑то очень хотел подражать Николаю Афанасьевичу. Он тоже был прекрасный партнер и человек с удивительной судьбой — военный летчик, очень смелый. Он учился в студии Воинова, вместе с Эфросом и Сегелем. В это время или чуть позже Михаил Ильич Ромм пригласил Зубкова на главную роль в картине, где потом снимался Баталов, — «Девять дней одного года». Зубков был счастлив, что будет работать у такого режиссера. Он прошел пробы, и вдруг Михаил Ильич написал Вале большое письмо, почему он вынужден отказаться от его кандидатуры. И мне вспомнилось, как меня пригласил тогда еще не слишком известный Владимир Меньшов на роль учительницы математики в свой «Розыгрыш». Мне понравился Меньшов, он был несколько резковат, но четко знал, чего хочет. Я увидела, что он умеет работать с актерами, может быть, потому, что сам актер. Он сказал мне, что я уже утверждена и что эта кинопроба — подготовка, репетиция к съемкам. (Так было у Воинова. Константин Наумович очень долго думал, кого пригласить на фильм, но, когда в конце концов останавливался на какой‑то кандидатуре, решение его было окончательным и пробы означали только подготовку к роли.)

Повторяю, мне понравился режиссер, но роль… роль показалась мне великолепной, я никогда таких не играла. Я буквально заболела ею, я ею «забеременела». Были репетиции, режиссеру и съемочной группе я понравилась (во всяком случае, все одобрительно смеялись), роль пошла. Чуть ли не месяц я посещала уроки своей соседки — учительницы математики. Мне хотелось понять специфику преподавания этого предмета. Словом, «творю, выдумываю, пробую», хожу на примерки костюма. И жду, когда начнутся съемки.

Через какое‑то время я оказалась «Мосфильме» совсем по другому поводу. Встречаю редактора картины, рассказываю о своем увлечении новой ролью, и вдруг как обухом по голове:

— И чего ты мечешься, там уже давно снимается другая актриса.

У меня все похолодело внутри, я даже заикаться стала. Я была раздавлена, оскорблена.

Позже я все‑таки посмотрела фильм и одобрила выбор режиссера. Евгения Ханаева мне чрезвычайно понравилась, никакой ревности я к ней не испытывала. Она была убедительна, органична. Она замечательная актриса.

Ну почему у режиссера не хватило мужества, чуткости, элементарного такта, чтобы поговорить со мной, все мне объяснить. И если бы он один! Ведь не секрет, что режиссеры обычно не удосуживаются не то что объяснить, а даже просто сообщить, что тебя не утвердили на роль.

Когда я читала письмо Ромма Зубкову, я поняла его. Ему понадобился более интеллектуальный герой, и он увидел такого героя в Баталове. Другое дело, что я сочувствовала Зубкову, сопереживала вместе с ним. Но он сам согласился с Михаилом Ильичом. Валя был тонким человеком, он замечательно владел ремеслом. Он тебя слушал. Да — да, потому что сейчас появилась категория актеров, которые не слушают, а если и слушают, то не слышат. Такие вроде и отвечают вовремя, выдержав паузу, но они не слышат того, кто рядом. Это особенно заметно в театре. А Валя был другим… О нем незаслуженно мало сказано. Спасибо Леониду Филатову, что вспомнил о нем в своей телепередаче.

Ну а Крючков был, несомненно, героем своего времени. Сниматься в кино он начал рано, а сравнительно недавно, к великому сожалению, ушел из жизни. Он мог играть разные роли— и драматические, и комедийные. Но если взять те годы, когда он был любимцем зрителей, как бы теперь сказали, секс — символом, то его основные роли соответствовали определенному зрительскому вкусу. Его герой — с хриплым голосом, чуть кривоватыми ногами, с гармошкой, частушками, плясками, такой «свой парень». Сильный, веселый, обаятельно — нахальный, твердо стоящий на земле. Коля Крючков сам называл себя советским Жаном Габеном. Кто‑то ему так сказал, и ему это очень нравилось, он почти не менял своей внешности, сохранил собственный стиль. Коля вырос на Красной Пресне, на Трехгорной мануфактуре. Его мать сначала была очень недовольна тем, что сын ушел в артисты, говорила: «В семье не без урода». Знаменитая фраза, Коля позже часто ее вспоминал.

И не важно, что он ростом был невысок и на съемках «Парня из нашего города» часто ему под ноги подставляли ящик, чтобы он стал все‑таки повыше меня, — а то мы получались одного роста. Никто этого не замечал — ведь он был так надежен и очень любим зрителями. Николай Крючков — это Николай Крючков! Именно герой того времени.

Менялось время, менялись вкусы, «новые песни придумала жизнь», появились другие герои. В моду вошли интеллектуальные актеры, такие, как Баталов. Но Колю по — прежнему приглашали в кино. Как он играет в той же «Женитьбе Бальзаминова», в «Дядюшкином сне»! Острохарактерные роли!