Моя мачеха – землянка

Взгляд метался по многочисленным дверям, выцеплял цифры, нарисованные на них.

Шестьсот один. Шестьсот пять. Шестьсот девять…

Едва не врезавшись в стену, я застыла, примороженная к месту диким ужасом.

Тупик?!

Последней была палата с номером шестьсот двенадцать!

Где Доминик?

А страх, преследующий меня, подбирался всё ближе. Он уже шевелил волосы на затылке и касался сердца. Бежать некуда. Я выбрала не тот этаж. Или не то крыло. Неважно. Я не успею спасти своего мальчика.

Всё кончено…

От отчаяния по щекам полились обжигающие слёзы. Прижимая к себе самое дорогое, что у меня было, — драконью кровь, я громко всхлипнула и медленно развернулась.

Он стоял прямо передо мной. Улыбался так открыто, что на миг захотелось довериться и всё рассказать. Попросить помощи. Это же иха. Высший дракон! Он придумает, как найти дверь номер шестьсот тринадцать. Вырвет жизнь моего сына из жадных лап смерти.

Я шагнула к мужчине и выдохнула:

— Такет, это немедленно нужно…

Но осеклась, глядя, как лицо его преображается. Неизменной осталась лишь улыбка. Только она стала хитрой и откровенно порочной. Я попятилась.

— Луин!

Целитель неторопливо развязал пояс и скинул свой балахон, оставшись в чём мать родила. Я хотела отвернуться, хотя бы закрыть глаза, но тело не слушалось. В груди ёкнуло при виде совершенного тела. Под белоснежной перламутровой кожей перекатывались мышцы, завораживая танцем силы и мужественности.

Совсем как у иха.

— Прости, двуногая, — неожиданно произнёс человек с головой кота. — Не уберёг я тебя.

Чудовище с головой животного опустилось на пол и изогнулось так, будто собиралось вылизываться. Меня бросило в жар от ужаса, и я отвернулась, чтобы не видеть…

И едва не захлебнулась ярким светом. Он набросился на меня, сметая малейшее сопротивление, выжигая мысли и чувства, проникая в меня. Становясь мной. Кажется, я кричала от невыносимой боли. Или это боль вопила мною? Мир превратился в океан страдания. Казалось, он прожевал меня и переварил…

В конце концов то, что от меня осталось, выбросило на берег, усеянный мелкой галькой. Я попыталась подняться, но сил не было даже перевернуться. А огненные волны света лизали моё тело, раз за разом накрывая нестерпимым жаром, от которого плавились камешки.

Когда берег превратился в огромное сверкающее стекло, я увидела в отражении…

— Нет!

Вскрикнув, я подскочила с постели и уставилась на Такета.

Иха сидел на кровати и, протягивая руку, удерживал в длинных пальцах влажный тканевый свёрток. Выглядело так, будто он обтирал меня. Я медленно опустила взгляд, и в груди ёкнуло. На мне не было ничего, кроме повязки на груди. Да и та особо не прикрывала…

Ойкнув, я легла обратно и натянула покрывало до самого подбородка, да только в этот момент спину прострелило так, будто я упала на торчащий в матрасе раскалённый штырь. И застонала от боли.

Такет быстро отложил тряпку и наклонился надо мной. Взял меня за плечи и всмотрелся в лицо с такой заботой, что запершило в носу.

— Всё ещё больно? — Обернулся и рыкнул на кого-то: — Немедленно передайте Айку, что хали очнулась!

Снова посмотрел на меня, и на миг я захлебнулась тёплым вниманием. Но часть меня металась в панике из-за моей наготы. Кто меня раздел? Зачем? Повязка…

— Меня ранили? — хрипло спросила я.

Это было единственным разумным объяснением всему происходящему.

— Да.

— Как? Когда?

— А ты не помнишь?

К моему облегчению, мужчина отстранился и снова сел. Но не прекратил окутывать меня невероятно приятной обеспокоенностью. Казалось, что зелёные глаза иха излучали успокаивающее свечение, которое я впитывала всем своим существом. Будто дышала его присутствием, необходимым, как воздух.

Помотав головой, я постаралась избавиться от странного наваждения. Такет принял это по-своему.

— На королевской охоте. В тебя выстрелили из арбалета, болт попал в спину.

И тут я вспомнила, как мы бежали от погони. Боль, пронзившая между лопаток. Именно поэтому я попросила Айка улететь и забрать с собой Барсилия. Чтобы хотя бы они спаслись. Странно, что потом дискомфорта в спине не ощущалось.

— Но я подумала, что это лишь царапина, — объяснила мужчине. — Стрелы-то не было, сам видел.

— Верно, — согласился он и, царапнув меня обеспокоенным взглядом, помрачнел. — Те, кто пытался тебя убить, хорошо подготовились. Они использовали особые болты. При попадании в тело древко отпадает, а на остриё нанесён особый состав. Сначала он притупляет боль, а потом…

Он замолчал и отвернулся, потому что раздался скрип двери. Расталкивая столпившихся у входа любопытных служанок, в спальню ворвался Айк и бросился к кровати.

— Роза! Я так рад, что ты жива!

Я высвободила из-под одеяла одну руку и осторожно обняла мальчика. Рядом запрыгнул Барсилий и, лизнув меня, вдруг сильно укусил.

— Эй! — возмутилась я. — Что делаешь?

— Проверяю, — довольно ухмыльнулось несносное животное. — Чувствуешь — значит, жить будешь. Ох и напугала ты нас двуногая! Мы ведь слышали, как иха обсуждали подобные стрелы. Потому и обрадовались, что нашли тебя не нашпигованную отравленными болтами. Кто же знал, что они отбрасывают хвост, как ящерицы?!