Моя мама уехала любить балет

— Я же тебе говорил. Она уехала любить балет, а остальные подробности тебе было знать ни к чему. Они бы травмировали твою нервную систему. Что и случилось. В тех воспоминаниях нечего искать.

— Вольтер говорил: «Тот, кто не знает прошлого, не знает ни настоящего, ни будущего, ни самого себя».

— Ты уже и в философии разбираешься?

— Плакат с этой фразой висит в кабинете французского.

Папа вздохнул и ненадолго замолчал.

— Семь лет назад в нашей школе училась девочка Лера, я был ее классным руководителем. Умная, интересующаяся, добрая. Учителя и одноклассники ее любили. Однажды она попала с мамой в аварию. У Леры было сотрясение, у мамы — перелом позвоночника. Все помогали им, чем могли. Палата Леры была завалена письмами, игрушками, что вызывало недовольство у медперсонала. Отец целые дни проводил в больницах, то у дочери, то у жены. Потом их выписали. Вместе они учили маму заново ходить и бороться с ночными кошмарами Леры. Эта авария сделала их ещё более дружными. Лера окончила школу с золотой медалью и поступила в университет. Если сейчас она придет в воспоминаниум и посмотрит, что же случилось в день аварии, то узнает, что ее отец встретил другую женщину, собирался разводиться, а Лера с мамой ехали не в магазин, а искали место, где бы им переночевать, потому что отец выгнал их из дома. Правду рассказала мне мама девочки на выпускном, выпив вина чуть-чуть больше положенного. Она сказала, что даже на смертном одре не расскажет дочке правду. Некоторые секреты должны оставаться в прошлом и не портить настоящего. Я не рассказывал тебе о матери, потому что это грустная история. Твоя жизнь началась с такого предательства. Да, я считаю, что она передала именно тебя. Ни меня, ни Пашу, а именно тебя. Я уверен, что эти походы в воспоминаниум принесли тебе только боль.

— Папа, а как вы познакомились?

— Я не предполагал, что она может быть такой жестокой, если ты об этом. Мне было двадцать, я мечтал преподавать. Мы познакомились в театре. Мой приятель ставил спектакль, посвященный жизни княжне Таракановой. Я помогал ему с историческими фактами. Премьера проходила в частном театре, который находился на Петроградке. Представь, очень маленькое полуподвальное помещение, где еле-еле вместилось сорок человек. Она пришла с подругой. Я сразу ее заметил, как и все остальные. Она умела произвести впечатление. В конце спектакля мой приятель со сцены поблагодарил меня за помощь. Я встал, неловко помахал всем зрителям, и тут наши взгляды встретились. Звучит как фраза из дурацкого любовного романа. Но все было именно так. Анфиса сама подошла ко мне. Она всегда была напористой и целеустремленной. Я бы на такой шаг не решился. Меня окутали ее чарующий голос и сладкий парфюм. Зоя, я потерял себя в ту секунду, как она заговорила. Думал, что буду рассказывать эту историю сто пятьдесят раз внукам в старости, когда стану сумасшедшим недовольным дедом. Не получилось. Тогда буду рассказывать, как хожу ругаться с почтальонами на почту из-за посылок, которые я заказывал, а на самом деле не заказывал. Если почта еще будет существовать. «Вы увлекаетесь историей?» — спросила она. «Я собираюсь посвятить этому свою жизнь». Тогда мне казалось, что это был лучший ответ в мире, и я покорил ее сердце. Глупый юнец. Она сказала: «Не забывайте жить настоящим. Меня зовут Анфиса, а вас?». Я промямлил свое имя, она достала из сумки блокнот, оторвала листок, написала на нем свой телефон и отдала мне. «Разрешаю вам пригласить меня на свидание». Представляешь, как у нее был характер? Я позвонил ей через два дня. Всё это время я страдал бессонницей и мучился от неуверенности. А со мной такое до этого не случалось. Я был молодой и дерзкий.

Мы пошли гулять в Таврический сад. Она болтала без умолку про балет и театры. Я не представлял, что общего у меня может быть с Анфисой, кроме того, что я был ей очарован. Она производила прекрасное впечатление на весь мир. Только намного позже я понял, что все это был один большой спектакль. Родители с детства вбили ей в голову, что девушка должна выйти замуж и быть примерной женой. Но это было не ее желание. Она мечтала лишь надевать пуанты и делать пируэты. После рождения Паши я быстро ей надоел. Анфиса пыталась создавать идиллию. Когда к нам приходили гости, то им казалось, что счастливее нас семьи нет. Но это было не так. Когда родилась ты, я был уверен, что все наладится. Она так радовалась девочке, говорила, что бросит балет, будет лишь изредка преподавать. Чем все закончилось, я думаю, ты уже знаешь. Она поиграла в семью, и ей не понравилось. А я был слишком наивен. Это было мне хорошим уроком. Она причинила тебе и Паше столько боли, а я это упустил.

Я его прервала.

— Не смей себя винить. Ты прекрасный человек и замечательный папа. Я думала, что воспоминаниум расскажет мне о маме, но получилось, что он рассказал мне о тебе. О том, как ты справлялся со всеми трудностями, как заботился о нас и как ради нас бросил работу в университете.