Моя мама уехала любить балет

— Это было лучшее решение в моей жизни. Ненавидел там всё. Анфисе внушали, что семья — это самое главное, а я даже и не думал о таких вещах, пока не появились вы. Я мечтал творить историю, а в итоге стал семьянином и варю борщи.

— А я щи сегодня сварила.

— Они вкусные, ты молодец. Ты всегда была молодцом, Зоя. Мне говорили, что дети — это сложно, и что один я не справлюсь. Но вы оказались такими хорошими. Знаю, что я много ворчу, и кажется, что вечно всем недоволен, но я горд быть твоим отцом.

Я его крепко обняла.

— Я тебя люблю, папа.

— И я люблю тебя, Зоя. Хоть и так редко тебе об этом говорю.

— Что она написала в прощальной записке?

— «Я уехала любить балет». Я же тебе говорил.

И всё? Я думала, там эпос на три страницы о любви к искусству и муках совести. Непробиваемая женщина.

— Ты ее еще любишь?

— Нет, воспитание детей и суматоха в школе смогли меня излечить. У меня были после нее пару романов. Оказывается, что отец-одиночка вызывает столько умиления, как щеночки в плетеной корзинке. — Папа фыркнул. — Со мной знакомились даже на детских площадках. Но как-то не сложилось. Так бывает.

Мне кажется, папа сейчас не совсем честен со мной. А, может, и с самим собой. Паша прав, папа до конца так и не понял и не принял, что случилось в нашей жизни и какие раны Анфиса оставила на его сердце.

— Зоя, я знаю, что в последнее время был строг к тебе. Мы мало общались, раньше было по-другому. Ты стала очень самостоятельной, а я боялся упустить что-то важное. И в итоге упустил, хотя и был во всеоружии. Стратег из меня никудышный. Не замечал, что с тобой происходит. Когда ты стала тянуться к музыке и хотела играть на пианино, все мое нутро протестовало. Ты играла музыку, под которую она танцевала. Когда ты начала увлекаться французской культурой, я совсем расстроился. Все это напоминало мне о ней. Я почему-то начал бояться тебя потерять. Глупость параноика. И решил побороть это строгостью и навязывал тебе идею стать врачом.

— Папа, я проваливаю одну контрольную по математике за другой. Врачом мне не стать.

— Это уже неважно. Я так перепугался за тебя недавно, что мне все равно, кем ты будешь. Лишь бы ты была счастлива, и твое сердце было спокойно.

— Ты больше никогда не видел ее?

— Через год после побега Анфисы я в отчаянии уехал в Париж искать ее. Я требовал ответов и хотел выбить их из нее. Но не нашел на афишах города упоминания Анфисы Золотаревой. Зато узнал ее под другим именем. Энфи Бигелоу. На премьеру балета я попасть не смог. Все деньги и так потратил на поездку. Но я ждал ее после выступления у входа четыре часа. И дождался. Она вышла из театра, я крикнул «Анфиса». В этот миг мое сердце перестало биться. На что я надеялся, не представляю. Она презрительно посмотрела на меня, фыркнула и села в машину. Хорошо хоть не плюнула. Я подобрал из лужи свое достоинство, соединил его с бешеным гневом и спокойно вернулся домой. С тех пор я ее больше не видел.

Энфи Бигелоу? Так себе псевдоним для балерины, скорее подходит для стендап-комика. Ой, я уже начала язвить в ее сторону. Немного можно, наверное, без перегибов, обещаю.

— Я нашла ее проигрыватель и спрятала под кроватью.

— Я знаю, искал его на антресоли, а потом увидел в твоей комнате. Только это не ее проигрыватель, а мой. И половина пластинок моя.

Неожиданный поворот событий. Не представляю, чтобы папа слушал французский шансон. Он у меня такой загадочный.

— Паша тоже думал, что это ее проигрыватель, и тоже тайком таскал его.

— Давайте просто поставим его в гостиной. И каждый будет слушать, что хочет.

— Кстати, Анфиса хотела забрать его в Париж.

— С какой стати? Я за него чуть на рынке в Будапеште не подрался.

Я удивлённо посмотрела на папу.

— Я должна узнать эту историю прямо сейчас.

— Ещё чаю?

Глава 5

Меня выписали, и в понедельник я отправилась в школу. Самая счастливая девочка в мире. Я надела свой любимый бордовый сарафан, аккуратно положила в рюкзак все необходимое, схватила первую книгу Мориса Дрюона из серии «Проклятые короли» и побежала в коридор. Погода на улице давно перестала радовать теплом, пришлось выбрать теплую куртку. Во дворе уже стояла экскурсионная группа. Они ранние пташки однако. А знаете, что самое забавное? Пару лет назад соседи взбунтовались против этих постоянных экскурсий и решили поставить ворота в арке с домофоном. Активисты собрали деньги, необходимые подписи и согласовали всё с нужными людьми. Но на второй день появления ворот кто-то выковырял прямо на стене дома код от домофона. А потом наш двор попал в какую-то подборку самых таинственных дворов Петербурга. Экскурсий стало в два раза больше.

«В этом доме жил загадочный и ужасный…»

Я решила пошутить и сказала:

— Григорий Распутин. Здесь обитает его призрак. Он приходит к нам каждое полнолуние и лишает сна.

На меня вылупились пятнадцать пар глаз.

— Гремит своими цепями, поет страшные песни и обещает утащить в свое подземелье. Уууу.

Мои актерские способности в этот миг были на высоте.

— Пойдёмте отсюда, мне страшно, — пропищала одна девушка.

— А мне такое нравится, — парировала ей другая.