Моя по умолчанию

Дай-то бог. Может, хоть так на нее будут поменьше пялиться. Клянусь, это ужасно нервирует, когда на твою женщину облизываются все шакалы в округе. До президентского бала мы выходили в свет всего один раз, но и этого хватило, чтобы в полной мере это прочувствовать. А ведь к премьере фильма она так тщательно не готовилась. Тут же… Голливуд отдыхает. Я в полной мере осознаю, что женат не просто на популярной женщине. Я женат на диве. На суперзвезде, для которой открыты двери даже такого закрытого, в общем-то, мероприятия, как президентский бал. Куда меня не приглашали сроду.

– Лишний вес тебе явно не грозит.

Прохожусь по ней жадным, ощупывающим взглядом. То, что Даная беременна, выдает лишь довольно аккуратный животик, который не прячет, а наоборот, подчеркивает изумительного кроя платье. Спускаясь в пол, то оставляет открытыми плечи, тонкие ключицы и ложбинку между грудей. Золотистое, кропотливой ручной вышивки.

– Ну, посмотрим. Ты тоже невероятно красив.

На самом деле я вовсе не красавчик, но если моя жена так считает, кто я такой, чтобы спорить? Пусть. Пусть обманывается, как угодно. Пусть вообще никого другого не замечает. Я для этого сделаю все. Даже появлюсь на чертовом балу в довольно унизительном статусе «плюс один». В конце концов, прав мой старик, одна только иллюзия вхожести в этот круг открывает ранее запертые двери для моего бизнеса. Но, ч-ч-черт, как же это… стремно. Что не мне приглашение прислали, а ей. Это основательно задевает. Я рос в довольно обеспеченной интеллигентной семье и в любом обществе чувствовал себя как рыба в воде. А тут… я впервые ощущаю себя самозванцем. Несмотря на то, кто я есть и чего добился. Так и до комплексов недалеко. Но я гоню мысли прочь и, подав руку жене, веду ее к выходу. 

На бал нас провожают дед и Егор. Паршивец даже рот открывает, завидев мачеху.

– Ну, ни фига себе!

– Спасибо, – широко улыбается Даная.

– Челюсть с пола подними, – беззлобно замечаю я. Ничуть не смутившись, Егор наклоняется, шарит рукой по полу, разыгрывая целое представление. Мол, где же она? Челюсть-то. Даная хохочет. Треплет его по вихрастой макушке, а перед выходом целомудренно целует в щеку. Кстати, она и на премьере не выпускала Егора из вида. Всячески поддерживала, представляла всем, кто к ней подходил.

– Это Егор. Мой пасынок. А это Святослав Алексеевич – мой свекор.

Ага… Больше моего сына происходящим наслаждался лишь мой же отец. Пусти козла в огород, называется. Он строил глазки каждой подкатившей к нему журналистке, а те и рады стараться, найдя в его лице надежный, как им казалось, источник информации.

– Ну, что ты опять хмуришься? Не хочешь ехать?

Мы в машине. За рулем Макс. Ловлю его взгляд в зеркале заднего вида.

– Да нет. Я просто старика вспомнил. Хорошо, что на этот раз у нас всего два приглашения.

– Ты чего? Он нам, между прочим, оказал неоценимую услугу.

– Когда принялся направо и налево раздавать интервью? – кривлю губы в презрительной улыбке.

– Ну, да. Я поначалу напряглась, а потом поняла, как лихо он их всех обвел вокруг пальца. Святослав Алексеевич – изумительный актер и манипулятор.

Возразить нечего. Я сперва шипел на него, а потом понял его стратегию. Он так легко и открыто давал комментарии касательно нашего спешного брака, так искусно обходил острые углы, что весь следующий день о нас писали все, даже самые захудалые издания. А еще через день – они так же благополучно о нас забыли, удовлетворив свой интерес.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Вся наша семья в восторге от Данаи… Жаль, у девочки такая занятость, что даже на свадьбу у нее не нашлось времени. Да-да, всему виной ее плотный график. Но торжество все-таки состоится. Дед Георгия – священник, может быть, вы знаете. Он мечтает их повенчать. Но это уж потом, после родов. Когда Даная вернет форму. Она, как любая девочка, очень заморачивается на этот счет. Думаю, уже к лету мы устроим пышное торжество. Но прессу не позовем. Сами понимаете. Частная жизнь, и все такое. Впрочем, для вас, может, сделаем исключение…

Хитрый лис так говорил всем. Задабривая.

– Хотел бы я знать, какого черта ему понадобилось.

– Может быть, он просто хочет стать частью семьи? – осторожно замечает Даная.

– Семья ему никогда не была нужна.

– С тех пор многое могло поменяться. Он мог пересмотреть свои взгляды на жизнь. Лично мне показалось, что Святослав Алексеевич очень хочет наладить с тобой отношения.

Поверить в это трудно, но я не собираюсь спорить с женой. Беру ее ладошку и подношу к губам. Она – гораздо важнее моих детских обид. Ни мать, ни отец уже не могут причинить мне боли. Или как-то выбить меня из равновесия. Я давно вырос. И теперь моя жизнь вращается вокруг совершенно других людей.

– Подъезжаем.

В отличие от премьеры, на которой прессы было едва ли не больше, чем гостей, на президентском балу аккредитованы всего лишь два телевизионных канала. И то, насколько я помню, корреспондентов не допустят на сам банкет. Разрешат снять только красную дорожку.