Моя прелестная девочка

Гэвин сделал крохотный шаг вперед, Карфадж был целиком поглощен Грейс, так что даже не заметил этого. Всего пара шагов, и он окажется достаточно близко. Но кислота в руках Дороти… у Грейс не было ни малейшего сомнения, что это действительно была кислота. Карфадж не оставил бы это на волю случая. Он бы не стал блефовать.

У него не было такой необходимости.

– И помни: ты не можешь врать, – сказал ей Карфадж. – А я узнаю, если ты соврешь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, Грейс. Я создал тебя.

– Ты все время это твердишь, – холодно произнесла Грейс. – Просто задавай чертовы вопросы.

– Как всегда, такая нетерпеливая, – сказал Карфадж, переходя на профессорский тон. Ее тошнило от этого. Она крепче обхватила свой «45-й» и поправила стойку.

– Кого я убил первым? – спросил Карфадж.

Грейс даже не колебалась.

– Марту Ли, – ответила она. – Моего наставника. Что ты сделал, Карфадж? Подрезал ее на дороге? – Она внимательно смотрела на его лицо. Его левый глаз дернулся. – Нет, у тебя на такое духу не хватит. Ты мог пострадать. Ты покопался в ее машине, так? Сделал что-то, что они пропустили при расследовании.

– Полиция удручающе некомпетентна, – вздохнул Карфадж. – Так почему, как ты думаешь, я убил дорогую Марту? – спросил он.

– Ты ревновал к ней, – ответила Грейс.

– Она украла тебя у меня, – зашипел Карфадж, и вот оно: она впервые увидела брешь в его безупречном, выверенном облике.

– Ничего подобного она не сделала, – сказала Грейс. – Это была удивительная женщина и одаренный преподаватель, а также любящая жена. У нее был блистательный, самобытный ум. Она по-настоящему посвятила себя студентам. Самоотверженно посвятила. Она отдавала и отдавала и не требовала ничего взамен, потому что знала, что, когда мы выпустимся, нас будут ждать великие свершения. Она рассматривала студентов как свой вклад в общее дело. А не продолжение собственного эго, как смотришь на это ты.

Она смотрела на Карфаджа, взглядом бросая ему вызов: может ли он заявить, что что-то из этого ложь?

– Она забрала то, что было моим, что я создал, весь мой тяжкий труд и присвоила все лавры, – причитал Карфадж, и пот стекал по его лбу. Он снова приставил нож к горлу Дороти. Грейс нестерпимо хотелось выстрелить ему в голову, но она не могла рисковать жизнью девочки. – Ты воздала ей почести, вывела их черным по белому. Ей надо было преподать урок.

– Ты со своими уроками, – усмехнулась Грейс, и Гэвин воспользовался моментом, чтобы снова продвинуться вперед. Так близко.

– Я сказал «стой на месте», – накинулся на него Карфадж, нож в тот же миг впился в плоть Дороти. – Еще раз пошевелишься, и я убью ее и тебя.

Грейс сошла с места, у нее не было выбора. Четыре быстрых проворных шага, и она была на помосте, всего в паре метров от Дороти.

Карфадж повернулся к ней, его глаза сверкали в свете ламп.

– Тебе не стоило этого делать, – сказал он.

– Ты сделал это, – сказала она. – Это все сделал ты.

– Ради тебя, – ответил Карфадж. – Следующий вопрос, Грейс, – продолжал он, кровь струйкой побежала по шее Дороти. – Готова?

Ей надо было подобраться ближе к Дороти. Оттащить ее в сторону в данной ситуации казалось лучшим решением. На сосуде в ее руках была крышка – ей оставалось только молиться, чтобы она сидела крепко.

– Этот мужчина, – он указал пистолетом на Гэвина. Грейс пришлось стиснуть колени, чтобы не рвануться вперед.

И тут Карфадж задал вопрос, от которого у нее похолодела кровь.

– Ты любишь его?

Грейс застыла, ее глаза широко раскрылись. Какой ответ правильный?

Ее мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое, она перебирала в голове все, что только знала о Карфадже. Рассвирепеет ли он от ревности, если она скажет да? Подвергнет ли это Гэвина еще большей опасности?

А если она скажет нет, удовлетворит ли это его или же он уловит фальшь в ее голосе?

Поймет ли он, что это ложь?

Будет ли это ложью?

– Отвечай на вопрос, Грейс, – велел Карфадж.

Грейс облизнула губы.

– Нет, – но даже она сама услышала неуверенность в своих словах.

– Я сказал тебе не врать, – зарычал Карфадж, переведя пистолет на нее.

Да. Пистолет вернулся в игру, но угрожал ей, а не Дороти. Это уже было достижение.

– Я… – Она сделала шаг вперед, всего один шаг. Карфадж был так сосредоточен на ее ответе, что не заметил. – Я не знаю, – призналась она.

Это была правда. Волнующая и бодрящая, на первый взгляд. Более глубокий анализ она отложила на потом, на то время, когда ей не надо будет думать о пистолете, направленном ей в лицо, и о подростке с банкой кислоты в руках.

Было видно, как Карфадж расслабил плечи. Грейс прищурилась, заметив это.

– Так-то лучше, – сказал он, почти прошептал. – Я хочу, чтобы ты была способна рассказать мне правду, Грейс. Это очень важно.

– Есть еще вопросы? – спросила Грейс. Она хотела было сделать еще один шаг к нему, но решила, что пока рано рисковать. Она должна была сильнее увлечь его игрой в загадки.

– Да, – сказал Карфадж. – Почему ты не сумела меня остановить?

– Тебе везло, – грубо ответила Грейс.