Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Премьер-министром назначили Рюти. Членами кабинета стали Таннер (министр иностранных дел), Сёдерьелм (министр юстиции), фон Борн (министр внутренних дел), Ниукканен (министр обороны), Пеккала (министр финансов), Ханнула (министр образования), Хейккинен (министр сельского хозяйства), Койвисто (второй министр сельского хозяйства), Саловаара (министр путей сообщения), Котилайнен (министр торговли и промышленности), Фагерхольм (министр социального обеспечения), фон Фиандт (министр национального обеспечения) и Паасикиви (министр без портфеля). Новыми были премьер Рюти и министры Пеккала, Котилайнен и Паасикиви. Остальные были членами правительства, подавшего в отставку.

На первом же заседании после назначения правительства премьер-министр Рюти изложил задачи правительства: на переднем плане было обеспечение безопасности и независимости государства. Нужно было попытаться вернуться к мирному положению, если только это было возможно при сохранении суверенитета страны. Если же не удастся прийти к соглашению, то надо было изо всех сил вести войну. Нужно было обратиться к иностранным государствам для получения материальной и военной помощи.

В комиссию по иностранным делам, помимо премьер-министра и министра иностранных дел, избрали Ниукканена, Ханнулу, Сёдерьелма и меня.

Во время заседания поступила информация, дававшая основания опасаться, что советские войска могут угрожать Аландским островам. В этой связи постановили обратиться к Швеции и предложить, чтобы она вместе с Финляндией могла оккупировать Аландские острова.

Было вполне естественным, что правительство ограничило свою деятельность делами, которые прямо или косвенно касались ведения войны и стремлений к миру, а также национального обеспечения. Всё, что не было совершенно необходимым, отложили в сторону.

Задачи и время премьер-министра Рюти были сконцентрированы, помимо общего руководства деятельностью правительства, на вопросах закупки военного имущества, а также проблемах внешней политики и устремлений к миру. Моя деятельность была направлена на внешнюю политику и достижение мира. Я практически каждый день встречался с министром иностранных дел Таннером, что позволяло держаться в курсе событий. Нередко мы собирались втроём – Рюти, Таннер и я. Мне приходилось много контактировать с генералом Вальденом, который был представителем Верховного главнокомандующего и ставки при правительстве. От него я узнавал о развитии военных событий.

Моя позиция была ясной и простой. Поскольку мы оказались вовлечены в войну, нужно было и здесь до предела довести свои усилия. А если мы не получим из-за рубежа эффективной и достаточной помощи, причём не только оружием и другим военным имуществом, но и живой силой, мы не выдержим. Если же останемся одни, то рано или поздно, по моей оценке, спустя сравнительно короткое время, проиграем войну.

Нужно было попытаться получить помощь. Однако я не верил, что мы сможем получить её в достаточном количестве.

В первую очередь, речь шла о Швеции. Когда я был послом в Стокгольме, то пришёл к заключению, что Швеция, по крайней мере, согласно господствовавшим тогда представлениям, не будет как государство оказывать нам военную помощь и вмешиваться в ход возможной войны. С другой стороны, она могла оказать нам экономическую поддержку. На той же позиции Швеция оставалась и во время нашей Зимней войны. Рассуждали и о том, что если Швеция даже и окажет нам военную помощь, то её не хватит для сопротивления такой великой державе как Советский Союз. Со своей стороны, я склонен полагать, что, если бы Кремль в 1939 году был уверен в том, что Швеция будет сражаться бок о бок с нами, он вряд ли начал войну; а если бы и начал, то отражение советской агрессии объединёнными силами Финляндии и Швеции не казалось невозможным. Правда, в войне с Германией Советский Союз показал несравнимо бо́льшую военную и внутреннюю силу, чем многие могли ожидать; но это была подлинная оборонительная война, а война с Финляндией была наступательной. Если бы Советскому Союзу на финляндском фронте противостояла, скажем, вдвое бо́льшая, да ещё и лучше вооружённая сила, чем та, что мы могли выставить в одиночку, то надежды на успех были бы иными. Но, как уже было сказано, Швеция не была к этому готова и не проявляла никакого желания. Отправиться на войну за пределы своей страны, сосредоточив для этого все силы народа и государства, всей армии, было далеко не простым и лёгким делом. Да и положение, с позиции Швеции, не было таким уж беспроблемным; политическая ситуация осложняла для неё военное вмешательство. Во время заседания глав государств и министров иностранных дел северных стран, прошедшего в октябре предыдущего года, Швеция чётко дала понять, что она как государство не станет оказывать нам вооружённую помощь.