Моя рыжая проблема

– Пробовать тут не будем, – благоразумно рассудил Тейт, покрутил обруч и прикрепил себе на бок, под специальный ремешок. – А то все айры сбегутся со свободными вместе. Дома посмотрим. Если заработает, то продадим в ложу искусников. На выручку купим тебе одежду и другое, что нужно. Иномирная техника редкая, она обычно взрывается от перехода. Бывает, что выдергивают человека, а у него такая штука на шее или на груди. Рванет – вот тебе и дыра. А вызывающий – с пустыми руками и злющий, короче, все кисло. С мертвецом – никаких резонансов. Даже для извращенцев, – смешно наморщил он нос.

Но веселиться что-то расхотелось. Да, можно сказать, что мне повезло – и выжила, и попала к нормальному человеку. Больно мерзкими оказались оба образа, которые сопровождали речь – и «выдернутые» с чудовищными ранами, явно воспоминание, а не воображаемая картинка… и те самые извращенцы.

Похоже, что с кем-то из них у маленького Тейта были свои счеты. Даже странно, что у него такая здоровая психика после этого. Или я что-то поняла неправильно?..

Ладно, лучше пока не копать глубоко. Есть вопросы и более насущные, бытовые.

– Слушай, а как у вас одеваются?

Он повернулся ко мне в упор и смерил внимательным взглядом, а затем ответил:

– Увидишь. Такое, как у тебя, не носят. Вроде моего в принципе многие надевают, но это не одобряется. Хотя когда ты сильный, то можно хоть в двух веревочках расхаживать, а если кто сделает замечание… – Тейт с тонким намеком улыбнулся, слегка обнажив безупречно белые зубы. И вдруг спросил: – А можно потрогать?

От неожиданности я как-то пропустила образ мимо, хотя купол был концентрированный, на второй ступени, и растерялась.

– Потрогать что?

– Тебя, – ответил он с убийственной прямотой.

Ворох образов на заднем плане был на редкость разнообразный, но любопытство откровенно превалировало. Вот и думай, кто он на самом деле – дикое дитя природы или интриган, который лелеет коварные планы.

Ну да, коварные планы. По соблазнению окольными путями девушки из другого мира, которая де-факто в полной его власти.

– Зачем?

– Любопытно. Вчера темно было, а сейчас разглядеть хочется, – объяснил рыжий, нахально глядя из-под свесившихся прядей. Наполовину врал, между прочим, – судя по мысленным образам, интересна ему была моя реакция на вопрос, а не только сама внешность.

Ну что ж, в эту игру и вдвоем играть можно. Он наблюдает за мной, а я – за ним.

Чудесный досуг. Самое то во время погони.

– Ну давай, – вздохнула я.

Тейт с готовностью придвинулся еще ближе, хотя куда уж там. Дыхание у него немного участилось, сердцебиение – тоже, и не заметишь без сверхчувств. С минуту он просто сканировал меня взглядом – вниз-вверх, как робот, а потом с осторожностью протянул руку и дотронулся до волос. Отделил один локон, намотал на палец, несильно дернул, погладил, завел за ухо.

– Темные, очень… Черные.

– Это редкость? – сразу напряглась я. Сильно выделяться не хотелось. – Здесь таких не бывает?

– Бывают, но настолько темные – нечасто, – зачарованно вздохнул он и покачнулся из стороны в сторону всем корпусом, рассматривая с разных углов. Выглядело это диковато. – А тут что? – дотронулся он до металлического колечка в ухе.

– Сережка. У нас их носят для красоты.

– Там дырка насквозь? – искренне удивился рыжий. – Странно как. И не больно?

– Нет. Прокалывают специальным аппаратом, не чувствуешь ничего…

Его интересовало все. Отсутствие швов на платье, мелкие шипы на подошвах моих туфель, широкие золотистые узоры на запястьях с голографическими «капельками» – временных татуировок здесь не знали, и в то, что такая яркая штука через пару месяцев поблекнет и сойдет, он сразу даже не поверил. Особенно рыжего заинтересовали мои руки. Он каждый палец рассмотрел, а сверкающую инкрустацию на ногте безымянного даже лизнул.

Я тоже наблюдала – и не только за его мысленным фоном. Смотрела и… трогала, да.

Почему нет, в конце концов.

Вблизи и при ярком дневном свете Тейт показался еще симпатичнее, чем вчера. Волосы были пронзительно-рыжими – не как медь, а как апельсин, с густой краснотой у корней, прямыми, глянцево блестящими и безбожно спутанными. А кожа под легким слоем пыли – очень гладкой и нежной, кузина Лорен от зависти бы отравилась своими чудо-сыворотками. Кисти и ступни были крупными, но аккуратными – вытянутыми, не слишком широкими. Подушечки пальцев – откровенно грубоватыми, скорее мозолистыми. Удлиненные ногти – твердыми, пластиковый усик микрофона такими легко процарапать насквозь.

Но поразило меня не это. Ну невысокий, ну жилистый и сильный, мало ли подобных. Кожа хорошая тоже встречается, некоторым с природными данными везет…

– У нас глаза одинаковые, – сказала я тихо, отведя с его лица рыжие пряди.

Он резко дернул головой вбок – то ли в знак согласия, то ли уходя от контакта – и рефлекторно опустил ресницы.

– Угу.