Моя сестра

– Возможно, ты бы чувствовала по отношению ко мне то же, что чувствуешь к Элли. Я этого не хотел. – Не могу с ним поспорить. Я была не очень добра к Элли. – Кроме того, я пытаюсь не вспоминать о том, что происходило здесь. Это было не самое приятное место. – Он стряхивает с себя куртку, расслабляет галстук, как будто бы тот его душит. – Время, проведенное здесь, было нелегким.

– Мне нужно знать, что именно происходило, Мэтт.

Он садится обратно, его руки лежат на коленях.

– Да, я знаю. Я был здесь всего несколько недель после развода родителей. Доктора сказали, что я должен побыть тут, родители им поверили. Они сделали бы все, что угодно, лишь бы загладить вину за то, что разошлись. – Он стирает капли пота со лба. – Видишь ли, я не очень хорошо это принял. Я боготворил отца, думал, что повседневная жизнь без него будет невыносима. Я устраивал истерики в школе, дома. Они привезли меня сюда, чтобы помочь мне справиться с некоторыми вещами. Но это не помогло. Только все усугубило. – Он смотрит в пол, не может выдержать прямой контакт глаз. Я чувствую необходимость сказать что-нибудь, но боюсь, что если сделаю это, то нарушу баланс, и он вдруг поймет, что не обязан давать мне объяснения. Поэтому я жду, и мгновение спустя он продолжает рассказ. – Это освещали в газетах, было расследование. Пациентов приковывали к кроватям, электрошоковая терапия, побои, насилие над девочками, некоторым из них было не больше десяти лет. Да и над мальчиками. Меня пару раз били плетью, они пытались сломать меня, но родители вытащили меня раньше, чем все стало совсем плохо. Другим повезло меньше.

– Хочешь сказать, Элли.

– Да, – говорит он и не может посмотреть на меня. – Она была здесь долго. Мы стали друзьями. – Пододвинувшись, я беру его за руку. Я рада, что здесь он был рядом с ней, пусть даже короткое время. – Пострадавшие здесь дети покинули это место, выросли. Но они забрали с собой шрамы. – Он поднимает прядь волос и указывает на маленький треугольный шрам на лбу. – У Элли тоже такой. От раскаленной в камине кочерги. Это значило, что мы не сдавались. – Я вспоминаю этот маленький шрам на ее лице – я всегда думала, что это от ветрянки – и понимаю, как же сильно я ошибалась. Я вспоминаю свою жизнь – а так ли она была плоха, как я всегда считала?

– Мне так жаль, – говорю я. Я хочу держать Мэтта на руках, укачивая как ребенка, пока он говорит. Как будто это все, наконец, выходит из него. Я двигаюсь к нему, но когда Мэтт продолжает, останавливаюсь, оставляю между нами пространство.

– Напуганные дети выросли в разозленных взрослых. Они жаждали справедливости. Некоторые приходили сюда, писали всякое на стенах, рушили все вокруг. Ты, должно быть, видела те граффити. Другие выдвигали обвинения, но редко дело доходило до суда. Я поддерживал общение с Элли, потому что мы жили рядом. Думаю, мы понимали друг друга. Поэтому мы пришли сюда однажды. Я думал, мы натворим что-нибудь по мелочи. Разобьем пару окон, или еще какую-нибудь ерунду. Но Элли собиралась сжечь это место целиком. Она развела огонь в комнате для хранения белья. Нас прогнали до того, как все вышло из-под контроля, потушили пожар, слава богу. После этого я рассказал матери об этом, и мы переехали. Я потерял контакт с Элли, но, сказать по правде, это было большим облегчением. Я понял, что желая отплатить ей за то, что она была рядом, я был готов последовать любому ее предложению.

Потом, через год или больше я случайно встретил ее в тренажерном зале. Сначала я избегал ее. Но потом в дело вмешался Грег и мы стали друзьями. Когда, около месяца назад, она показала мне твою фотографию и сказала, что ты приедешь, и я должен быть с вами, помочь ей наладить с тобой отношения, я не мог отказать. Она была сильной в детстве, помогала мне. Я считал, что в долгу перед ней, поэтому я последовал за ней. Я так хотел, чтобы с ней все было в порядке, зная, через что она прошла. Поэтому обещал, что прогуляюсь с тобой.

– Но ты говорил мне, что Элли сказала, что ее сестра умерла.

– Знаю, знаю. – В смущении он прикусывает большой палец. – Но она говорила подобное, пытаясь привлечь внимание. Она врет и преувеличивает, чтобы впечатлить людей. Она всегда что-нибудь выдумывала, ждала сочувствия. Я ей сочувствовал, думаю. Мне жаль, что я понял все неправильно.

Я протягиваю к нему руку, дотрагиваюсь до колена, растирая его большим пальцем. После смерти родителей Мэтт единственный человек, который понимает Элли так же, как я. Несмотря на то, что он скрыл правду об их прошлом, я так благодарна ему за то, что он здесь.

– Теперь это уже не важно.