Моя шоколадная беби

– Утро доброе, Валерий Сергеевич! – Сытов позволил себе лучезарную улыбку, позволил себе сесть не на стул, а в кресло, и даже рискнул закинуть нога на ногу. Неплохо было бы, если бы генеральный кликнул своей секретарше о двух чашечках кофе. Сытов непременно выпил бы сладкий, с лимоном. К чёрту варёные яйца и чай без сахара.

Но генеральный не кликнул. Он уселся за свой необъятный стол, на котором можно бы было сыграть партию в бильярд или на худой конец – в теннис, сцепил пухлые ручки в замок и, вздохнув, произнёс:

– Никита Андреевич, я прекрасно помню те времена, когда вы были блестящим тележурналистом.

Сытов решил, что это комплимент, улыбнулся ещё лучезарнее, ещё вольготнее раскинулся в кресле и даже позволил себе поболтать на пальце брелок с ключами от машины, которые зачем-то притащил с собой.

– Я помню ваши незаурядные репортажи, – генеральный замялся, будто затрудняясь сказать, что он ещё помнит про Сытова. – А вы не хотели бы снова познать все прелести жизни известного, публичного человека? – Генеральный расцепил свои пальчики и сыграл на столе что-то бравурное.

– Что, простите?.. – не понял Сытов, вернее, боясь понять.

– Я говорю, что думаю, вы будете больше на своём месте, если станете…

– Репортёром?.. – с нескрываемым ужасом спросил Сытов, чувствуя, как ладони становятся мокрыми, а щёки горячими.

– Нет, ну зачем же! – воскликнул генеральный и даже улыбнулся. – Из этой шкурки вы выросли. Да, выросли, да и возраст… А вот ведущим новостного блока…

– Ведущим, – эхом повторил Сытов, всё ещё не веря в происходящее.

Он удержался во время лавины, которая смела всё и вся, и вдруг пошёл ко дну, когда вокруг установилась тишь да благодать. А он-то мечтал о повышении…

Нужно было «держать лицо», нужно было, чтобы ни один мускул не дрогнул на физиономии, но губы у Сытова затряслись, и он против своей воли произнёс:

– То есть как директор редакции информационных программ я не на своём месте?!

Генеральный опять сцепил пальчики, посмотрел тоскливо в окно и сказал:

– Вы же понимаете. Вы всё понимаете. У канала новая политика и в рамках…

Уж как Сытов прогибался, как зады лизал, чтобы «соответствовать» и поддерживать эту «новую политику»! Всё оказалось без толку. Ведущий новостей! Это не шаг назад. Это полёт в пропасть. Говорящая голова. Говорящая за тех, кто эту самую политику строит. Впрочем, девки снова начнут узнавать на улицах. Нужно кивнуть. Улыбнуться, кивнуть, и приступать к обязанностям, согласно штатному расписанию. Но Сытова вдруг бес толкнул в ребро.

– Сергей Васильевич! – Чёрт, он всё же назвал генерального именем его знаменитого папы. – Валерий Сергеевич! Я очень ценю, что меня не просто выставляют за дверь, а предлагают вполне достойно продолжить работать. Я премного благодарен. Вы даже не представляете как. – Генеральный уставился на него в упор водянистыми глазками, и Сытов осёкся. Он хотел ещё многое сказать – например, то, что политика подтягивания на руководящие должности «своих» людей вовсе не новая, а очень даже старая. Он хотел это сказать, но не сказал, потому что взгляд генерального пронял его до печёнок. Сытов сник, стух, и внезапно дико захотел есть. В конце концов, когда девки узнают на улицах – это приятно.

– Я согласен, – кивнул Сытов. – Я, конечно, согласен. Я, если честно, очень даже не против всех прелестей жизни известного, публичного человека.

Только… можно мне как-нибудь поделикатнее, что ли, приступить к новым обязанностям?.. Ну, например, сначала в отпуск сходить? Я пять лет в отпуске не был.

Генеральный вдруг громко захохотал. Это было так неожиданно и так ему не шло, что Сытов решил: ну всё, придётся искать новую работу, лизать новые задницы, вникать в другую «новую политику».

– Валяйте, – прохохотавшись сказал генеральный, – валяйте в свой отпуск. Вредно так долго не отдыхать. А вернётесь и… милости просим. Я думаю, вас ещё помнят зрители, помнят и любят. Ей-богу, вы будете на своём месте!

Сытов вышел от генерального, насвистывая. Он ловил на себе вопросительные взгляды коллег и ни в коем случае не хотел выглядеть подавленным. Он зашёл в буфет, съел там огромный кекс с изюмом и запил его сладким кофе.

… Сытов гнал машину и уверял себя, что хочет разбиться. Он нарушал, подрезал, играл в «шахматиста», мечась из ряда в ряд, и поминутно вылетал на встречную, мечтая поймать лобовой удар. Вернее, убеждал себя, что мечтает об этом. На самом деле он виртуозно уходил от встречных машин, до миллиметра точно ощущая габариты своего «мерса» и легко справляясь с его управлением. Ему сигналили, мигали, и, судя по губам, отчаянно материли.

Отпуск. Виданное ли дело, он вернётся домой в десять утра, и будет шататься по комнатам, не зная, куда себя деть.

«Мне с вами скучно. Мне с вами спать хочется!»

Нужно взять путёвку в какую-нибудь экзотическую страну. Туда, где можно перешагнуть через экватор, и где темнокожие женщины не привыкли одеваться. Отпуск! Он в детстве мечтал перешагнуть через экватор. Детство прошло, а мечта так и не стала казаться глупой.