Моя тропа. Очерки о природе

Дай, думаю, стрельну. Хоть узнаю, далеко ли волк. Выстрелил, и тут же снова вперёд по следу, уже никуда с него не сворачивая. Метров через сто пятьдесят волк пошёл махами. Ага! Испугался выстрела. Бегу, а дыхания нет совсем. Тут след резко свернул к левому, коренному берегу. По обрывчику, осыпав не закрытые снегом глину и песок, волк ушёл наверх. Я за ним. Еле-еле, сил уже совсем не было, выкарабкался тоже на берег, цепляясь за кустики смородины и шиповника, и увидел, что след пошёл по сосновому бору прямо от реки в сторону Зеповского болота. Оно было, я знал, огромным, километра четыре шириной. Вот это удача! Теперь-то я его замну! Замну, хоть и сил не осталось! Там впереди место просматривается отлично, а болото огромное, чистое! Там он от меня не уйдёт! Догоню!

И я нажал. Откуда только силы взялись! Бегу, проваливаюсь до середины голени, но всё-таки бегу прямо уже по следу, будто волк проложил для меня лыжню. Конечно, это у меня был не бег, а смех один. Самое лучшее – быстрый шаг! Хотя мне казалось, что я мчался как ветер.

Пот заливает глаза, а перед ними только волчий след да носки лыж мелькают. Снег – хруп-хруп, лыжи – ширк-ширк! Главное, не сбиться с темпа! Главное, не сбиться с темпа! Я чувствовал, что ещё немного усилий, ещё совсем немного, и волк будет мой. И в этот момент – стоп! След кончился! Он оборвался на чистой поляне среди высоченных редко стоящих сосен, будто бы это был след не волка, а глухаря, будто он поднялся в воздух. Проклятье! Как же я прозевал его скидку, раззява?! Теперь-то преследование потеряло всякий смысл. Волк снова на реке, а я вымотан этим последним броском до предела. До Вагончика бы добраться – и то хорошо. Я повернулся и поплёлся своей лыжнёй к речке.

Вероятно, волк почувствовал, что уход с реки – это его конец, что я его настигну. Как только я начал карабкаться с реки на обрыв, он тут же пошёл своим входным следом обратно. Пока я там копошился, вылезал на берег и пробивался через неширокую полосу кустов, он успел промчаться по проложенному им самим же следу обратно и, сделав двухметровый прыжок в сторону, ушёл. Я же в азарте не заметил этой, почти заячьей скидки и прошляпил его. Может быть, он даже был на виду и на расстоянии выстрела. Может быть, это был мой единственный шанс.

Я спустился на реку и потащился волчьим следом. Волк перешёл на правый берег Вогулки, на чью-то старую лыжню, ведущую к тракту, а потом вышел на снегоходную дорогу и направился на юг к Усть-Еловке. Метров через десять он резко повернул к Вагончику, к тому месту, откуда началось наше с ним «состязание». Вмятины от подушечек пальцев и царапины когтей были ясно видны. Он снова пошёл на махах, и следы его были кое-где затёрты лыжами. Это после него прошёл мой напарник. Да! Волк опередил меня не на двести метров, а на все полкилометра.

У своротка к требухе волк, не остановившись, ушёл по моей начальной лыжне в кусты. Мы замкнули круг. Победа осталась за зверем. Я посмотрел в сторону Вагончика – из трубы тянулся лёгкий дымок.

Когда около Вагончика я стал снимать лыжи, вышел мой напарник. Мы поздоровались, и я стал рассказывать, как гонялся за волком.

– Оглянись-ка, – вдруг сказал мой приятель. – Вон он стоит.

Я обернулся и наконец-то увидел волка! До него было метров сто пятьдесят.

Он стоял на тракте, поперёк него, правым боком к нам и спокойно, будто с интересом смотрел на нас. Видны были его короткие, острые уши. Я даже почувствовал уважение к нему. Молодец, волчище!

Но будь у меня в руках мой карабин калибра 8,2 мм, отлично пристрелянный, из которого я на сотню метров попадал по цели, гораздо меньшей, чем этот волк, я бы по нему выстрелил. Не из мести за своё поражение, не за его издевательскую, нахальную позу! Нет! Просто потому, что надо было поставить точку, потому, что это был волк – умный, сильный, коварный и жестокий хищник.

– Эх, карабин бы сюда, – словно прочитал мои мысли товарищ и гаркнул. – Вот я тебя, собака!

Волк переступил с ноги на ногу.

Я медленно стал поднимать ружьё к плечу. Просто так.

Волк мгновенно повернулся и исчез в кустах.

Погоня

Случилось это в начале января в Печоро-Илычском заповеднике в сезон лосиных охот. Вернее, не в самом заповеднике, а неподалёку от него, в соседних угодьях, на лосиных стоянках в пойме речки Волосницы.

Кое-как втиснулись в восьмиместный газик. Директор на переднем месте, рядом с водителем Володей, а остальные шестеро на боковых скамеечках. В ногах лыжи да рюкзачки занимают всё пространство, так что ноги пришлось задирать чуть ли не к подбородку. У всех карабины. На лося без карабина делать нечего.

Дорога ведёт на лесосеки. По ней МАЗами-лесовозами лес возят хлыстами. Снега навалило уже много, и по обеим сторонам дороги снеговые валы почти двухметровой высоты. Разъехаться встречным машинам практически невозможно. Для этого есть специальные расчищенные площадки, чтобы разминуться, но тогда приходится сдавать задним ходом кому-то из встретившихся.