Моя тропа. Очерки о природе

Проехали километров шесть и встретили два МАЗа. Прижались к самому валу и еле-еле разминулись. Второй МАЗ нашему газику чуть тент не порвал, процарапал по нему суком. Но как-то разъехались.

По сторонам старый сосновый бор. На каждой ветке толстый слой кухты, а молодняк завален снегом полностью.

Дорога петляет. Сильно не разгонишься, но Володя всё-таки держит километров сорок в час. Да и нельзя быстрее – дорога очень укатанная, можно заскользить.

Только разминулись с МАЗами, как через полкилометра из-за очередного поворота навстречу выкатились четыре здоровенных волка!

Вот это да!

Два сразу переметнулись огромными прыжками через снеговой вал на правую сторону и – как провалились. Два других (потом выяснилось – волк и волчица) стали уходить от машины по дороге. Почему они тоже не скинулись в лес? Может, потому, что снег был очень глубокий.

Володя «дал по газам» – и началась гонка!

Никто не запомнил, какая скорость была, но говорили потом, что больше пятидесяти. Волки скакали плечо в плечо и держались метрах в двадцати впереди. Они буквально стелились над дорогой!

Но что творилось в машине!!!

Навалясь друг на друга и на Володю, чтобы лучше видеть, что происходит впереди, все орали: «Стреляй через лобовое! Разбей его! Жми!» Каждый старался пролезть вперед, а Володя кричал, чтобы не давили на спину.

Директор распахнул правую дверцу, уцепился за что-то под тентом левой рукой, высунулся и стал прицеливаться, держа карабин правой. Но как можно было попасть по скачущим волкам из карабина пулей в совершенно неудобном положении, да ещё из мчащейся машины!

Первый выстрел мимо!

Чтобы передернуть затвор, надо сесть на сиденье, а потом вновь встать и высунуться из машины. Сделано!

И второй выстрел – мимо! А волки и не думают сворачивать, непонятно, на что надеясь.

С третьего выстрела волчица, она была мельче, перевернулась через голову и осталась позади. В машине – восторженный рёв: «Попал! Жми! Давай!»

Теперь волк скакал один. И всё с той же скоростью.

После второго выстрела с его загривка вылетел клок шерсти, и зверь стал сбавлять, прижимаясь к правой стороне дороги. Вероятно, он хотел всё-таки уйти от погони через снеговой вал, но никак не мог решиться.

Машина начала догонять волка. Вот он скачет уже рядом, около самой открытой дверцы справа, так, что его спина выше порожка! Директор пытается поставить карабин вертикально, уткнуть волку в спину и нажать на спуск большим пальцем… Кто-то кричит: «За спину хватай! Тащи в машину!»

В этот момент Володя прижимает волка к валу, задевает его задним колесом, и тот исчезает из поля зрения.

Володя жмёт на тормоз. Машину начинает крутить, словно центрифугу! Как только не опрокинулись!

Наконец – стоп! Машина влетает кормой в снег дальше задних колёс!

Директор выскакивает на дорогу, потом на снеговой вал… Волк совсем недалеко от него, метрах в сорока, пытается уйти в лес, но снег глубок и рыхл. Волчина буквально ныряет и плывёт! Выстрел его останавливает…

Конец!

Тут же вывалились из машины и все остальные.

За лосями уже не поехали, хотя время было. Какие тут лоси! Вся эта погоня заняла, вероятно, не более трёх минут, но показалось – целый час прошёл. Правда, галдели, обсуждая все перипетии этого невероятного происшествия и вытаскивая волка на дорогу, не меньше получаса.

Потом повернули и поехали в посёлок, подобрав по пути волчицу. Посмотрели по дороге на следы тех первых двух волков. Оказалось, что это были молодые. Видимо, семья.

Трудно объяснить действия старых волков. Неужели они уводили машину с охотниками, надеясь от неё всё-таки убежать? Почему так близко подпустили её? Наверняка, из-за рёва «мазов» не слышали мотора «газика». А старый волк был здоров! Сорок восемь кило – без жира под кожей и на кишках. Да и в желудках и у волка, и у волчицы было пусто. Всего по нескольку лосиных шерстинок.

Айкины дразнилки

Прибавился день, и зашевелилась лесная живность.

Всё дольше посиживает на своём любимом кормовом дереве белка. В ясное утро далеко слышно, как жустрит белочка еловую шишку, добывая из-под чешуек лакомые зёрнышки.

Мой дом стоит на берегу Печоры в верхнем (откуда течёт река) краю посёлка. Огромные ели и пихта раскинули ветви над самым забором.

Каждый день по утрам бесится на цепи моя Айка. Это, значит, пришла на своё дерево белка с шишкой в зубах и уселась её разделывать прямо над айкиной будкой. Каково переносить такую насмешку охотничьей собачке, которая не пропустит на охоте ни одной белки на дереве?

Как-то было, что сразу две белки сидели на одной сосне, но этого я сначала не знал. Айка облаяла эту сосну. Одну белку я снял, и она упала. Собачка моя проводила её взглядом, пока она не воткнулась в снег, только хвост снаружи, подбежала к ней, понюхала и снова к сосне – давай лаять. Гляжу, а по веткам другая скачет, снял и её. С этого случая Айка всегда будто считала белок. После того, как я добуду белку с облаянного ей дерева, сразу она от него не отходит, ждёт, может ещё одна объявится. Посидит с минутку, послушает и только тогда за новой добычей.