Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина

А вот Музей берлинской полиции поверг меня в страх и ужас своими фотографиями несчастных жертв, самоубийц, дегенератов и всяких мерзавцев. Я с огромным облегчением вышел из музея на улицу и с наслаждением ощутил свежесть берлинского воздуха.

Доктор фон Фольмёллер[106], автор пьесы «Чудо», пригласил меня в свой дом, где я познакомился с представителями немецкого искусства и театра. Еще один вечер я провел у Эйнштейнов в их маленькой квартирке. Я планировал также пообедать с генералом фон Гинденбургом, но в последний момент его планы изменились, и я снова направился на юг Франции.

* * *

Я уже писал, что буду упоминать о сексе, но без каких-либо подробностей, так как мне просто нечего добавить к тому, о чем вы сами прекрасно знаете. Но продолжение рода – дело принципиальное, и каждый нормальный мужчина, глядя на любую женщину, начинает думать, как бы он занялся с ней любовью. Ну, так всегда происходило со мной.

Женщины нисколько не интересовали меня, когда я работал. Я был уязвим только в перерывах между съемками, когда мне нечего было делать. Герберт Уэллс как-то сказал: «Наступает момент, когда утром ты уже дописал последнюю страницу, а днем просмотрел всю корреспонденцию и понимаешь, что делать больше нечего. И вот тут наступает время скуки – это время как раз для секса».

Это самое время настало для меня на Лазурном берегу. Меня познакомили с просто очаровательной девушкой, у которой было все, чтобы избавить меня от скуки. Она пребывала точно в таком же настроении, как и я, а поэтому никто из нас двоих не строил никаких серьезных планов и мы были открыты и откровенны друг с другом. Девушка призналась, что недавно пережила несчастный роман с молодым египтянином. Мы не обсуждали наши отношения, но ей было понятно, что через некоторое время я вернусь в Америку. Каждую неделю я давал ей некоторую сумму денег, и вместе мы проводили время в казино, ресторанах и на всевозможных праздничных раутах. Мы наслаждались вкусной едой, танцами, и все шло весело и беззаботно. Но постепенно я стал чувствовать, что меня все больше и больше затягивает в сеть наших отношений, и случилось то, что и должно было случиться, – я дал волю эмоциям и позволил себе немного влюбиться, а когда начинал думать о возвращении в Америку, то вовсе не был уверен, что вернусь туда один. Любая мысль о том, что я оставлю ее, вызывала во мне жалость, ведь она была так хороша, весела и обворожительна. Но вскоре некоторые обстоятельства вызвали сильное недоверие к ней.

Однажды днем мы зашли в казино просто потанцевать и что-нибудь выпить, как вдруг она крепко сжала мою руку. Оказалось, что некто С., ее бывший египетский любовник, тоже был там. Я почувствовал себя уязвленным, мы быстро ушли оттуда, но, подъезжая к отелю, она вдруг обнаружила, что забыла перчатки, и сказала, что вернется и заберет их, а потом приедет в отель. Для меня все было вполне очевидно. Я не возражал и не сопротивлялся, а просто поехал в отель. Прошло два часа, но ее все еще не было, что укрепило меня в подозрениях, что дело не только в перчатках. В тот вечер мы были приглашены на обед к друзьям, время выезда приближалось, а ее все еще не было. Я уже собрался было ехать один, как вдруг появилась она, бледная и растрепанная.

– Ты зря спешила, ведь все равно опоздала, так что можешь вернуться в постель, пока она еще теплая.

Она принялась все отрицать, упрашивать, умолять, но так и не смогла объяснить, почему ее не было так долго. Я понимал, что она была со своим египтянином, и поэтому резко высказал все, что о ней думал, и отправился на обед.

Кто из нас не сидел в ночном клубе, перекрикивая звуки рыдающих саксофонов, шум и гам веселящихся гостей, чувствуя себя при этом совершенно одиноким? Вы сидите за одним столом с остальными, ведете себя как хозяин вечеринки, но мысли ваши совершенно о другом. Я вернулся в отель, но ее не было.

Меня охватила паника – неужели она уже ушла? Так быстро?! Я заглянул в ее спальню и вздохнул с облегчением – все вещи были на месте. А через десять минут вернулась и она сама, веселая и улыбающаяся, и сказала, что была в кино. Я холодно ответил, что завтра утром уезжаю в Париж, а сейчас хочу попрощаться, так как нашим отношениям пришел конец. Она безропотно согласилась, но продолжала настаивать, что египтянин здесь абсолютно ни при чем.

– Если еще оставалась какая-то надежда на дружеские отношения между нами, ты убиваешь ее своим враньем, – сказал я.