Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина

А потом и сам соврал, сказав, что следил за ней, когда она возвращалась в казино, а потом уехала со своим бывшим любовником к нему в отель. К моему удивлению, она не стала возражать, признавшись, что все было именно так, но стала клясться, что больше никогда с ним не увидится.

На следующее утро, когда я собирал и упаковывал вещи, она стала тихо плакать. Я собирался ехать в Париж с приятелем на его автомобиле, он приехал и сообщил, что ждет меня внизу. Она прикусила свой указательный палец и зарыдала во весь голос.

– Пожалуйста, не бросай меня, не делай этого, нет!

– А что же я должен делать? – холодно спросил я.

– Разреши мне поехать с тобой, только до Парижа, и я обещаю, что ты больше меня не увидишь.

Она выглядела такой несчастной и жалкой, что я дал слабину, но предупредил, что путешествие не будет веселым и что из этого ничего не получится, потому что мы расстанемся, как только приедем в Париж. Она на все согласилась.

И вот втроем мы отправились в Париж на машине моего приятеля.

Это было грустное путешествие: она выглядела тихой и покорной, а я был предупредительным, но холодным. Однако долго держаться так было невозможно, поскольку мы проезжали мимо мест, которые вызывали общий интерес, и мы обменивались впечатлениями. Однако от былых близких отношений не осталось и следа.

Мы доехали до ее отеля и там попрощались. Мне было понятно, что она притворялась, говоря, что мы больше никогда не увидимся. Тем не менее она поблагодарила меня за то, что я для нее сделал, пожала руку и с драматическим «Прощай!» исчезла за дверями отеля.

На следующий день она позвонила и как ни в чем не бывало поинтересовалась, не приглашу ли я ее на завтрак. Я отказался. Но когда мы с приятелем выходили из отеля, она стояла напротив в мехах и при полном параде. Делать было нечего, мы позавтракали и втроем отправились в Мальмезон, где после развода с Наполеоном жила и умерла Жозефина. Это был красивый дом, в котором Жозефина пролила много горьких слез, а хмурый осенний день только добавлял меланхолию в наши отношения. Но вдруг я обнаружил, что потерял свою спутницу, а когда нашел, она сидела на камне в саду, плакала и явно переживала в душе грустную атмосферу дома. Я держал себя в руках, хотя чувствовал, что могу растаять, но тут вспомнил ее египтянина, и это мне помогло. В Париже мы попрощались, и я поехал в Лондон.

* * *

В Лондоне у меня было несколько встреч с принцем Уэльским[107]. Первый раз мы встретились в Биаррице, где леди Фернесс, моя приятельница, представила меня принцу. Теннисист Коше, я и еще пара моих приятелей сидели в популярном ресторане, когда туда пришли принц и леди Фернесс. Тельма прислала мне записку, приглашая присоединиться вечером к ней и принцу в Русском клубе.

Первая наша встреча показалась мне малоинтересной. Нас представили друг другу, его высочество заказал напитки и отправился танцевать с леди Фернесс. Вернувшись за столик, принц сел рядом со мной и начал допрос:

– Итак, вы, конечно же, американец?

– Нет, я англичанин.

Принц удивился.

– И как долго вы живете в Штатах?

– Я приехал туда в 1910 году.

– О! – он глубокомысленно кивнул. – Еще до войны.

– Думаю, что да.

Принц засмеялся.

Во время нашего разговора я упомянул о том, что Шаляпин решил устроить вечер в честь моего приезда. Весьма по-мальчишески принц объявил, что тоже хочет пойти на вечер.

– Сэр, я уверен, что Шаляпин будет только рад и польщен вашим присутствием, – сказал я и попросил разрешения все организовать.

В тот вечер принц заслужил мое уважение, поскольку все время просидел рядом с матерью Шаляпина, которой было далеко за восемьдесят. Он присоединился к остальным только после того, как она ушла отдыхать.

И вот теперь принц Уэльский был в Лондоне и пригласил меня в Форт Бельведер, его загородное поместье. Это был старый замок, который хорошо отремонтировали, а потом обставили обычной, без изысков, мебелью, но кухня была просто великолепной, а принц оказался гостеприимным хозяином.

Он показал мне замок, свою спальню, которая выглядела просто и наивно: на стене в изголовье кровати висел современный шелковый гобелен красного цвета с королевским гербом. Другая спальня совсем сбила меня с толку: ее интерьер был выполнен в розовых и белых тонах, здесь стояла большая кровать с балдахином и верхушка каждой из четырех колонн была украшена тремя розовыми перьями. Но потом я вспомнил, что перья были одним из элементов королевского герба.